Несмотря на тематическое многообразие советской научно-фантастической литературы, многие важнейшие проблемы науки и техники еще не привлекли внимания писателей. Перспективы развития химии, биологии, медицины, радиоэлектроники и полупроводниковой техники, сельского хозяйства, ядерной энергетики, почти неизведанных отраслей знания, рождающихся «на стыках» различных наук, не говоря уже о новых представлениях о свойствах материи, времени, пространства, тяготения — вот далеко не полный перечень тем, которые не получили еще воплощения или едва только затронуты в советской научно-фантастической литературе.
Но дело, разумеется, не только в пропущенных или слабо разработанных темах. Наша научная фантастика все еще отстает от растущих потребностей в увлекательных художественных произведениях, прививающих молодежи любовь к науке, веру в ее безграничные возможности.
Как часто еще у нас пишутся книги, в которых техника будущего представлена в отрыве от человека будущего!
Взять хотя бы роман Ю. и С. Сафроновых «Внуки наших внуков» (1958). Авторы с большой выдумкой и очень красочно изобразили науку и технику грядущих лет, а люди, сотворившие все эти «чудеса», обрисованы условно, схематично и невыразительно.
Создание образа положительного героя, слияние типичного с индивидуальным в единый художественный сплав, за редкими исключениями, — еще не решенная задача научно-фантастической литературы.
И давно уже пора повести решительную борьбу с засильем литературных штампов, трафаретных, кочующих из книги в книгу, образов, варьированием одних и тех же шаблонных сюжетов!
На Всероссийском совещании, посвященном научно-фантастической и приключенческой литературе, Л. Соболев, В. Сытин, Л. Успенский и другие писатели решительно протестовали против всяких попыток оправдывать художественную неполноценность многих фантастических и приключенческих книг пресловутой «спецификой жанра». Плохой язык, ходульные образы, надуманные конфликты портят в одинаковой степени и фантастический и социально-психологический роман, и приключенческую и бытовую повесть. Это ясно, как дважды два!
Но было бы неправильно, исходя из этих соображений, отрицать исторически сложившиеся художественные особенности приключенческой и научно-фантастической литературы. Ведь само понятие научная фантастика предполагает наличие каких-то определенных типологических признаков.
Мы не можем не присоединиться к мнению К. Бадигина, высказанному в статье «О приключенческой литературе»:
«На совещании раздавались голоса о том, что признание приключенческой литературы самостоятельным жанром приводит к известным скидкам на специфику жанра и снижает художественные достоинства произведения. Это, конечно, не так. Я защищаю приключенческую литературу как жанр не для скидок „на специфику“, а, наоборот, в целях большей требовательности к этому нужному и интересному виду беллетристики»
К. Бадигин не отделяет научную фантастику от приключенческой литературы в целом. Между тем научная фантастика за последние десятилетия приобрела такое значение в мировом литературном процессе, что ее смело можно считать особой отраслью художественной литературы, хотя и родственной приключенческой беллетристике.
Нельзя не обратить внимания на плачевное состояние разработки теории и истории научно-фантастической литературы. Без изучения истории не могут быть решены теоретические вопросы, без сложившейся марксистско-ленинской теории научно-фантастической литературы не может быть серьезной, квалифицированной, деловой критики. А ведь не секрет, что в качестве критиков научно-фантастических книг часто выступают досужие любители. То они глушат писателей развязными газетными фельетонами, то курят им фимиам.
В идеале каждая новая книга должна рецензироваться, обсуждаться, порождать в печати отклики, а на деле даже хорошие произведения далеко не всегда привлекают внимание критиков и рецензентов и, что еще хуже, — никуда не годные, наспех состряпанные книги часто проходят незамеченными и не вызывают общественного осуждения. Отчасти это объясняется тем, что до сих пор у нас не преодолено предвзятое отношение к научной фантастике как к литературе, по природе своей «неполноценной», стоящей якобы в стороне от большой литературы социалистического реализма.