А вот персонажи, действующие за рубежом: Кранге, немецкий ученый-фашист, на службе у американцев; Эверс — делец-авантюрист, Крайнгольц — заблуждающийся честный ученый; Уоркер — борец за мир. Кроме того, в книге фигурируют миллиардеры, монополисты, гангстеры, слуги и т. д. Все эти марионетки пускаются в ход, и каждая исправно выполняет заданную роль.
«Защита 240» — далеко не худший образец такой унылой заштамповки, где все «правильно» и все заранее известно. Эта книга кажется шедевром по сравнению с повестью Н. Дашкиева «Властелин мира» (1957),[10] где подобные же литературные штампы доведены до чудовищной безвкусицы, а сюжет представляет собой нагромождение почти анекдотических нелепостей и дешевых трюков. Приходится только удивляться тому, что опытный литератор Н. Дашкиев позволил себе выпустить книгу, написанную много ниже его возможностей.
Стремление преодолеть трафареты и штампы — это наибольшее зло приключенческой литературы — привело писателей к попыткам обогатить художественные возможности приключенческого повествования за счет привлечения элементов научной фантастики. Удачное соединение приключенческого сюжета с научной фантазией, играющей в данном случае подчиненную роль, открывает писателям-«приключенцам» новые пути для творческих исканий. Некоторые из этих попыток заслуживают внимания.
Г. Тушкан в приключенческо-политическом романе «Черный смерч» (1954), направленном на разоблачение американских монополистов и гангстеров, ставит приключения своих героев, и прежде всего естествоиспытателя Аллена Стронга, в зависимость от создания бактериологического оружия (ультравирусы, вызывающие почти мгновенную гибель растений) и выработки защитных средств (использование меченых атомов для обнаружения «биобомб»).
В другом романе — «Разведчики зеленой страны» (1950) — похождения группы юных натуралистов в лесах Киргизии и поиски мальчиком Егором Смоленским своего фронтового друга полковника Сапегина (кстати, он фигурирует и в романе «Черный смерч») служат удобной рамкой для включения познавательного материала.
Описание зеленой лаборатории и фантастических достижений советских биологов-селекционеров естественно врастает в сюжетную ткань приключенческого повествования. Биологическая фантастика представлена здесь в самых разных аспектах. Автор рисует увлекательные перспективы превращения диких плодовых лесов в лесосады и сады, получения съедобного микробелка, создания сахарных биофабрик, сверхбыстрого выращивания деревьев и т. д.
Таким образом, шаблонный детектив вытесняется в книгах Г. Тушкана научными проблемами, преимущественно биологическими. Если бы не рыхлость композиции и вялость языка, романы Г. Тушкана можно было бы признать удачными образцами нашей приключенческой литературы.
Такая же примерно тенденция свойственна и роману А. Студитского «Сокровище Черного моря» (1956). Напряженная приключенческая фабула связана здесь с историей открытия и разведения золотоносных водорослей. Трудности, преодолеваемые в процессе исследовательской работы советскими учеными, усугубляются действиями вражеской разведки, стремящейся выведать тайну открытия и помешать ученым довести дело до конца. Конечно, такой поворот действия далеко не нов. Однако роман хорошо написан и читается с большим интересом.
На географическом и этнографическом материале, с привлечением элементов научной фантастики, построены романы Л. Платова — «Архипелаг исчезающих островов» (1948) и «Страна семи трав» (1954), составляющие дилогию «Повести о Ветлугине». Если в некоторых рассказах, включенных в сборник «Каменный холм» (1952), Л. Платов попытался заглянуть в мир будущего и увидеть новые черты человека коммунистического общества, то в этих романах писатель выступает как последователь художественной традиции В. А. Обручева, знакомя читателей с архаической культурой и бытом народа, находящегося на стадии родового строя. Мотивом, сближающим «Архипелаг исчезающих островов» с «Землей Санникова», являются поиски неизвестной, но якобы виденной прежде земли, существование которой Ветлугин предсказывает умозрительным путем, на основании убедительных признаков. В отличие от Обручева, писавшего о гипотетической земле до решения вопроса о её существовании, Л. Платов пишет о вымышленной земле, используя недавние открытия ледяных плавающих островов, работы В. Ю. Визе и других исследователей.