Кажется, что А. Полещук специально задался целью накрутить как можно больше небывальщины, заведомо неправдоподобных и невероятных вещей, а потом, спохватившись, что подзаголовок «научно-фантастический роман» все же к чему-то обязывает, решил сочинить послесловие и объяснить читателям, как следует истолковывать некоторые фантастические фокусы, описанные в его книге. Из объяснения автора можно заключить, что «пилюли бессмертия», которые заглатывает любознательный юноша Коля Ростиков, — это фантастическая гипербола успехов медицины в области лечения старости; «звездный человек», в действительности оказавшийся «наполовину самостоятельным» роботом — по-видимому, аллегория будущих фантастических возможностей электронных машин; крошечный светящийся кубик, в котором сконцентрированы в виде электрических импульсов все знания и все премудрости, в таком истолковании мог бы символизировать безграничные перспективы науки. Но в действительности все это не имеет научного обоснования, даже в рамках фантастического сюжета.
Книга А. Полещука не лишена остроумия и читается с интересом, несмотря на то, что действующие лица — нарочито схематичны и условны, поступки их алогичны, реплики несуразны. Все происходит, как в волшебной сказке, где действуют свои законы и существует своя сказочная логика. По воле автора совершаются всякие метаморфозы, еще более удивительные, чем в священном писании или мифологических поэмах Овидия: комочек глины вдруг превращается в человека, забронированного в чешуйчатый костюм необыкновенной прочности; впавший в детство девяностолетний академик с помощью той же самой волшебной пилюли удаляет из своего тела «инертные атомы» и обретает юношескую бодрость, межзвездный скиталец, выступающий в роли Люцифера и наделенный титаническим могуществом, олицетворяет, по-видимому, силы зла и т. д.
В основе своей книга А. Полещука антинаучна и проникнута довольно сомнительными идеями. Остается только пожелать, чтобы следующие произведения этого молодого писателя оказались более удачными.
9
Творческие искания в области научной фантастики ведутся сейчас в самых разных направлениях. Кроме романов, повестей и рассказов, все большее значение начинает приобретать научно-фантастический очерк и завоевывает право на существование киносценарий. Делаются попытки, пока еще мало успешные, положить начало советской научно-фантастической драматургии (пьесы И. Луковского «Гибель дракона» и «Тайна вечной ночи») и поэзии (поэма В. Чухрова — «Полет на Луну»).
Появляются и научно-фантастические произведения для детей младшего возраста. Почин, сделанный еще в тридцатых годах Я. Ларри («Необыкновенные приключения Карика и Вали») продолжили О. Павловский («Необычайное путешествие Петьки Озорникова») и В. Мелентьев («33-е марта»). Авторы этих двух повестей, используя традиционные литературные приемы (машина времени, чудесный сон), переносят своих юных героев на несколько десятилетий вперед. Если Павловскому и Мелентьеву и удалось в какой-то степени справиться с задачей изображения науки и техники сравнительно недалекого будущего, то человеческие взаимоотношения, новые черты поведения и психологии людей очерчены чересчур поверхностно и примитивно (особенно у О. Павловского). Вместе с тем намеченную в этих книгах тенденцию — дать представление младшим школьникам о коммунистическом обществе — следует всячески поддерживать и развивать. В последние годы отчетливо проявился и многонациональный характер нашей научной фантастики. Даже библиографу сейчас трудно учесть все, что появляется в этой области, так как далеко не все произведения, изданные на Украине и в Белоруссии, в Прибалтике и на Кавказе, переводятся на русский язык. С каждым годом все больше издается научно-фантастических книг и в разных городах Российской Федерации. Поэтому пора уже отбросить ложное представление о том, что советская научная фантастика создается преимущественно писателями, живущими в Москве!
И, наконец, еще одна примечательная особенность научной фантастики последних полутора десятилетий: почти полное обновление имен, выдвижение большой группы писателей, обогащенных опытом практической и теоретической работы в специальных областях науки и техники. По-видимому, не случаен, а вполне закономерен тот факт, что по мере усложнения задач научной фантастики, требующей от писателей, кроме литературной одаренности, еще и научной эрудиции, появляется все больше писателей-фантастов, имеющих научно-техническое образование.
Очень досадно, когда фантастическая книга преждевременно устаревает вследствие того, что писатель не в состоянии уследить за развитием научной мысли и поэтизирует ее вчерашний день. Быть на уровне современных научных идей и опережать в воображении реальные возможности науки и техники — вот что требуется от писателя-фантаста.