На чем же основывался столь очевидный успех мистификации Орсона Уэллса?
Только ли на том, что передача была назначена на 30 октября? Этот день канун Дня всех святых, и вечер его, по поверьям американского Среднего Запада, ознаменован тем, что вся нечисть, все потустороннее выбирается из своих потайных убежищ, чтобы до наступления полуночи всласть попугать рядовых смертных. Ребятишки в этот вечер, укутавшись в простыни, рядятся привидениями и бродят под окнами; вовсю звонят колокола; выйдя из дома, вы рискуете столкнуться со "страшным" гостем - насаженной на шест выдолбленной тыквой с прорезями на месте глаз, носа и рта, зловеще освещенными спрятанной внутри свечкой...
Канун Дня всех святых был выбран для передачи, конечно же, не без умысла.
Однако не нужно забывать и о главной причине - о том, что шел 1938 год. В Европе входил в полную силу фашизм, и Гитлер вот-вот уже готов был начать серию своих "блицкригов", стремясь урвать для Третьего рейха изрядный кусок "жизненного пространства". Войной, большой войной ощутимо пахло в предгрозовой атмосфере Земли. Военный психоз и был почвой, взрастившей завидное легковерие американского обывателя.
И разумеется, вовсе не случайно журнал "Нью-Мессес", комментируя "высадку марсиан" в Нью-Джерси, писал: "Угроза войны глубоко проникла в сознание людей... Никакой ужас не представляется слишком большим, никакая катастрофа не кажется слишком сверхъестественной, чтобы быть невероятными..."
КРУГИ ПО ВОДЕ
Бесконечные Гулливеры
В октябре 1726 года, четверть тысячелетия назад, лондонский издатель Бенджамен Мотт опубликовал двухтомные "Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера". И началось поистине триумфальное шествие знаменитого ныне "сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей" по читающему миру. Уже в следующем году книга Джонатана Свифта появилась на французском, немецком, голландском языках, еще через год - на итальянском. С задержкой (которую, впрочем, с лихвой компенсировало со временем количество изданий) вышли "Путешествия Гулливера" в 1772 году и на русском языке...
Однако вовсе не изобилие переводов и даже не всевозможные переделки и переработки канонического текста имел в виду автор, давая этим заметкам интригующий заголовок.
Прочтите вот эти два отрывка.
"Читатель, несомненно, удивится, что, вопреки печальному опыту и клятве никогда в жизни больше не путешествовать, я тем не менее в июле 1914 года вновь расстался с женой и детьми, чтобы в качестве военного врача двинуться на корабле "Бульверк" в воды Балтийского моря..."
"На рассвете девятого числа месяца героев 541 года нашей эры, датирующейся Октябрьской революцией в России, я с пятью другими историками вылетел на стратоплане с лондонского стратодрома в направлении Мельбурна..."
Лемюэль Гулливер только мечтал (да и то, если помните, лишь в самом начале, по неосведомленности!) принадлежать к "струльдбругам" - бессмертным, возраст которых в отдельных случаях приближался к тысяче лет. А ведь он, герой Свифта, просто должен бы быть истинным "струльдбругом", чтобы дожить даже до первой мировой войны, - о 541 годе коммунистической эры мы уж и не говорим! Так что не будем делать тайны: герои процитированных сочинений хотя и носят имя Лемюэля Гулливера, однако вышли отнюдь не из-под пера Джонатана Свифта.
Первый из них вызван к жизни Фридьешем Каринти. Венгерский юморист, снискавший себе славу искусным пародированием писательских стилей, выпустил в 1916 году "Путешествие в Фа-ре-ми-до" - фантастическую повесть о "соль-ля-си", неорганических существах, населяющих будто бы одну из планет Солнечной системы. Гулливер в этой повести - современник Каринти, с болью размышляющий о нищете, страданиях, болезнях, убийствах, коварстве и лжи, которые царят в его мире и кажутся тем отвратительнее, что сопоставляются-то они с чистотой прекрасного общества "соль-ля-си". (Заметим, что, не довольствуясь "пятым путешествием Гулливера", Фридьеш Каринти обнародовал в 1921 году и "шестое" сатирическую повесть "Капиллария", в той же "неподдельно" свифтовской манере бичевавшую пороки буржуазной семьи.)
В более позднем "Гулливере у арийцев" (1936) немецкого писателя-антифашиста Георга Борна речь идет уже не о нравах буржуазного общества вообще, а о конкретном и, вероятно, самом мерзком в истории человечества проявлении насилия - германском фашизме. "Профессор Эдинбургского университета" Гулливер в далеком будущем случайно попадает на уединенный островок, где некогда - после крушения нацистского режима - укрылись восемьсот "лучших" арийцев. Печальное и смешное зрелище являет собой "великое арийское племя", в течение полутысячи лет последовательно проводившее в жизнь фашистские расовые теории. Физически выродившиеся, превратившиеся по существу в пещерных полудикарей, "арийцы" тем не менее с неувядающим жаром выкрикивают сакраментальное "хайль!", традиционно чтут свастику, плетут интриги в борьбе за власть, предавая при этом всех и вся, выслуживаясь перед более сильным, слабых обрекая на полуголодное прозябание. "Здесь прогресс был невозможен, констатирует Гулливер, - население острова было бесповоротно осуждено на вырождение и гибель". И уже не герой, а его устами автор-антифашист восклицает об ужасе, охватившем его, когда он подумал о том, "какая судьба постигла бы человечество, если бы полем для этих преступных экспериментов явился не жалкий остров, а земной шар...".
Судьба книг, получивших широкое признание читающей публики, универсальна: очень скоро им начинают подражать. Мы уже видели это на примере десятого романа Жюля Верна. Сказанное в полной мере относится и к "Гулливеру". По свидетельству исследователей, под именем свифтовского героя на одном только английском языке опубликовано до сотни прозаических сочинений - трактатов, фельетонов, утопических, сатирических и иных "продолжений", среди которых была даже "Лилипутская библиотечка, или Гулливеров музей: полная система знаний для юношества в десяти томах, составленная Лилипутиусом Гулливером" (1782)...