Однажды Домашевич привел с собой юношу высокого роста в мягкой шляпе и представил его нам как интеллигента Якуба. Он нам сразу пришелся по душе. Был он простой в обращении, подвижный, энергичный. Мы полюбили его, он нас, кажется, тоже.
Этот товарищ Якуб и был Феликс Эдмундович Дзержинский. Но настоящую его фамилию я узнал лишь через несколько лет.
Товарищ Якуб был юношей пламенным, быстро загорающимся. На собраниях он не выступал с длинными речами или докладами. Говорил кратко и ясно. Он всей душой отдавался делу сам и любил, чтобы другие тоже работали добросовестно и преданно. Если он за что-нибудь брался, то обязательно выполнял, готов был делать все, везде, за всех. Он работал неутомимо и нас увлекал. Нужно было провести собрание на Шешкиной горе, он шел из Заречья шагал 4 километра в Снепишки, на другой конец города.4 Нужно было отпечатать на гектографе несколько сот прокламации и ночью расклеить их по городу, он охотно и печатал сам и расклеивал…
Однажды рабочие нам сообщили, что какой-то подлец донес начальству, что некий Якуб ведет агитацию среди железнодорожников. На нелегальном собрании мы решили, что нужно сменить псевдоним Якуба. Предложили заменить Якуб на Яцек. Дзержинский согласился, и с тех пор мы его все время называли Яцеком.
Еще летом 1894 года я организовал кружок слесарей. Мы создали «кассу сопротивления» и кассу взаимопомощи,5 Я был кассиром в кассе взаимопомощи и вел просветительную работу среди слесарей. Но что это было за просвещение! Я сам был весьма слаб в вопросах просвещения; кроме того, 12-часовая физическая работа притупляла мозг и выматывала силы. Но как я умел, так работал.
До появления у нас Яцека мы были очень слабы. Он начал читать нам брошюры и объяснять их. В числе прочитанных тогда брошюр помню: «Кто чем живет?», «Умственная работа и машины», «Эрфуртская программа» и другие. У меня был кружок, состоявший из 14—17-летних ребят. Я читал им брошюры: «О происхождении Земли», «Откуда берутся дождь и снег», «Откуда взялись камни на наших полях» и т. д. Тут Яцек мне во многом помогал. Хотя он и говорил, что учится среди нас революционной работе, но, учась сам, Яцек в то же время и нас ушл.
Как-то на нелегальном собрании я вступил в спор с представителем ППС.
– Если в России вспыхнет революция раньше, чем в Польше, и царь будет свергнут, что будет тогда делать ППС? – спросил я.
Он ответил:
– Ну что же, мы будем добиваться своей, Польской республики, нам с русскими не по пути.
На это я заявил:
– А мы, рабочие Литовской социал-демократической партии, пойдем с русским пролетариатом, нам с ним по пути.
Яцек широко разъяснял нам эти актуальные, волновавшие нас вопросы. И, разумеется, в совершенно ином, не националистическом, а интернационалистском духе.
Однажды, когда Яцек жил в Заречье, я, будучи у него, увидел на полке книжку стихов Н. А. Некрасова на русском языке. Я попросил его дать мне почитать, так как любил поэзию и сам писал стихи. Яцек подарил мне эту книгу.
Жил он очень скромно. Летом носил простой пиджак и черную шляпу, зимой – осеннее пальто, довольно потертое, и ту же шляпу. На какие средства он жил, не знаю, говорили, что на заработки от частных уроков.
Мы праздновали 1 Мая 1896 года в Каролинском лесу. Нас, рабочих, собралось там 49 человек. Перед собравшимися выступили Яцек и я. Мы пели революционные песни, а на высоком шесте развевалось красное знамя с лозунгом. Потом рабочие подхватили Яцека и меня и начали нас качать. Яцек за это отругал товарищей, но никто не обиделся. Его все очень любили. К замечаниям Яцека прислушивались, с ним считались уже в те годы.
У нас не было достаточно законспирированной квартиры, где можно было бы хранить гектограф и без особой опаски печатать нелегальные издания. Яцек взялся организовать это дело и организовал. Он нанял квартиру на Снеговой улице, рядом с полицейским участком. Прихожу к нему на новую квартиру, а Яцек печатает вовсю прокламацию на гектографе, даже пот с лица течет.
– Такая работа около самой волчьей пасти, пожалуй, не очень безопасна, – говорю ему.
Он пожал плечами:
– Как раз, – отвечает, – тут безопаснее всего. Им и иа ум не взбредет искать рядом с собой «нелегальщину». Вот лучше помоги мне, тогда быстрее кончим.
Я помог.
Накануне 1 Мая 1897 года6 мы собрались в 8 часов вечера, чтобы отправиться расклеивать но городу листовки. Я купил несколько пачек махорки, раздал каждому, чтобы в случае, если нагрянет полицейский, швырнуть в него и бежать. Каждому досталось по 50 экземпляров прокламаций. До четырех часов утра нужно было все расклеить. Яцек тоже взял свои 50 штук и клей. Но я забыл объяснить ему технику этой работы…
4
Шешкина гора, Снепишки, Заречье – предместья Вильно. В Заречье в 1896 г. жил Ф. Дзержинский.
5
Это были зачатки профсоюзных организаций. «Кассы сопротивления» собирали деньги на проведение забастовок. Кассы взаимопомощи выдавали небольшие ссуды своим членам. И те и другие работали нелегально и располагали небольшими средствами.