На сборы у гвардейцев ушло менее пяти минут, как они связывались между собой я не знал, но когда мы вышли наружу, на площади уже выстраивались в походном порядке солдаты.
- Ну что, отправляешься с нами или всё-таки своим ходом пойдёшь? - широко оскалился Фенрейр.
- Ну да, откажусь я от халявы. Ясен пень что я с вами.
Глава 20
Поезда. Как же я раньше любил поезда. Мягкое покачивание в движении, словно зовущее подремать, проносящиеся за окном виды природы, остановки, как кусочки чужого мира. Теперь поезда, да и похоже любые виды транспорта, будут для меня синонимами страданий, слабости и борьбы с ними. Мне следовало бы прислушаться к предчувствиям когда только входил в вагон, но я был слишком беспечен и расслаблен. Вдобавок гвардейцев отправляли комфортными гражданскими вагонами, а не обычными армейскими, и я поспешил занять привычное мне место у окна, даже опередив имевшего такую же привычку Локсая. Растянувшись на койке, я чувствовал себя почти как в раю, но ровно до момента когда поезд тронулся.
"Отстой!"
- Паренёк, да тебя никак укачивает? - проявил замашки кэпа Фенрейр.
- Я... справлюсь... - перед глазами всё плыло, и с великим трудом мне удалось отвернуться к стенке, сил видеть продолжающих прерванное веселье военных не было.
Разобраться в причинах укачивания было проще, чем это могло казаться. Ученики Драконов имеют множество присущих своим создателям черт, в том числе и особенный взгляд на способы передвижения. Пусть Ученик сам этого не осознаёт, но в глубине души, его драконья сущность не терпит иного способа преодоления больших расстояний, кроме как на своих крыльях. Таким образом мы с ГГ пришли к выводу, что моя проблема сугубо психологического плана, тем более когда меня несла Металикана, я чувствовал себя просто великолепно. После разгадки причины слабости прошёл ещё час страданий, и меня наконец осенило, - самогипноз! Моя наверное единственная возможность преодолеть эту слабость, заключалась в убеждении самого себя в том, что поезд близкое мне существо, ну или полностью зависящее от меня устройство.
"Осталось только подобрать подходящие ассоциации."
- Так, первый вариант думаю более выполним... - даже ГГ укачивало, чудовищный выверт драконьих комплексов подействовал на него лишь самую малость слабее чем на меня. - Повторяй про себя, "Поезд - мой друг!"
"Поезд - мой друг!" - воодушевлённо начал я.
- Больше чувства.
"Поезд - мой друг!"
...
- Не работает.
"Я и сам понял."
- Пробуем цепь ассоциаций. Поезд - это дружественная нам машина, этакая железная змея... - ГГ замолчал. - Вот оно.
"Поезд из железа, железо моя еда, а меня не может тошнить от железа!" - нелепая поначалу мысль мгновенно обнулила половину мерзких ощущений. - Живём!
Грустно, но как бы я не пытался убеждать себя дальше, лёгкое головокружение и тошноту унять так и не удалось. Перевернувшись на спину я стал прислушиваться к разговорам захмелевших людей. А разговоры велись на весьма интересные темы, и напомнили про так и недосказанные слова о некоем Совете магов. Я осторожно, пытаясь не тревожить голову, сел. Увлечённые болтовнёй, военные не сразу обратили на меня внимания, но первым меня заметил тот лейтенант, Диней, которого я раньше оглушил вместе с его солдатами. Разгорячённый спором, офицер указал на меня и предложил сделать судьёй, как незаинтересованное и беспристрастное лицо.
- О, ты наконец-то пришёл в себя, вовремя, - обратился ко мне капитан. - Слушай, значит суть спора такова...
Ну по крайней мере про Совет магов я узнал с лихвой, можно сказать из первых рук. Как оказалось, роты Локсая и Фенрера несли постоянную службу в разных местах, и если капитан служил в столице, то его друг, благодаря своим антимагическим талантам следил за исполнением королевской воли в Эре, городе-резиденции магического Совета. В Фиоре была абсолютная монархия, а маги являлись первой опорой трона. Предыдущий король до своей кончины успел закончить несколько войн, и его главным оружием были призванные на службу члены гильдий волшебников. После побед влияние Совета магов возросло, король щедро вознаградил своих верных слуг, но и давать им слишком большой власти не стал. Однако его преемник оказался более поддатлив, увлечённый самой магией и знаменитыми волшебниками, он часто шёл на уступки Совета, что не могло не вызывать неудовольствия у дворянства и буржуазии. Знать и промышленные олигархи, до этого боровшиеся за влияние на короля только между собой и традиционно не принимавшие в расчёт магов, были весьма не рады увидеть в привычных аутсайдерах, фактически обслуживающем классе, столь серьёзных соперников. Тут я потребовал разъяснений, и узнал, что сотни лет назад, маг Зереф сделал изрядную подлянку своим коллегам и их потомкам, став эталонным Чёрным Властелином.
"Ну хоть не Чорным" - пронеслось у меня в голове, хотя после мастера Боба я был готов поверить в худшее.
Вообщем, этот колдун, упомянутый даже как-то раз Металиканой, силой покорил изрядные территории, развёл магократию с собой в роли бессменного папки, и начал массовые призывы разных тварей. Правители тех времён конечно струхнули от продемонстрированной силы свободных волшебников, и когда с Зерефом было покончено, к аппарату власти магов не подпускали и на пушечный выстрел. Манера легендарного Чёрного мага испепелять на месте надоедающих чиновников, и открывать врата призыва демонов в родовых поместьях упрямых аристократов, хорошо запомнилась всем власть имеющим. Запомнилась настолько, что теперь в мире нет ни одного высшего учебного заведения для магов, и желающие постигать волшебство учатся в основном в своих гильдиях, или у известных наставников. Из-за общей неупорядоченности знаний, естественной для магов паранои в отношении своих секретов, принцип - "мы все учились по немногу, чему-нибудь, и как-нибудь", был наверное самым точным определением ситуации с учёбой. Не стоило забывать и о том, что после Зерефа многие аспекты магии были пересмотренны, запрещенны, или забыты, как потенциально опасные. Таким образом, для Искусства наступило время упадка, из которого, всё ещё с оглядкой на мрачное (или как считают в тёмных гильдиях - славное) наследие, оно только начинает подыматься. Поэтому когда нынешний король Фиора стал настолько открыто симпатизировать Совету, знать и богачи начали выступать против них единым фронтом. И к своему неудовольствию проигрывали.
Однако сутью спора было другое, король, прислушавшись к своим фаворитам, пожелал изменить прежний табель рангов магов на международную буквенную систему. Раньше волшебники делились следующими ступенями: начавшие обучение - ученики, набравшиеся опыта подмастерья, достигшие успехов в выбранном направлении мастера, владеющие несколькими направлениями магистры, и наконец постигшие высоты искусства архимаги. Отдельно стояли высшие маги, обладающие исключительной мощью, и называемые в Фиоре - Богоравными. На фоне такой довольно подробной, на мой взгляд, иерархии, международная система была блеклой, и безликие, идущие по снисходящей S, A, B, C, D, не впечатляли. С чего бы настолько самолюбивым людям, какими, как я считал были все волшебники, соглашаться на подобное, мне и объяснил немало общавшийся с верхушкой магов Фенрейр. Прежний табель здорово ограничивал чародеев, его ступени были созданы ещё в бородатое времячко эпохи Зерефа, в самом расцвете магического искусства, когда маги свободно постигали силы мироздания и создавали неповторимые ныне артефакты. Для магов тех времён изучение нескольких дисциплин было в естественном порядке вещей, узкая специализация была исключением, и они, понятное дело, отразили этот порядок в своей иерархии, продвижение в которой непростым и трудоёмким делом. Добивающийся нового ранга волшебник получал ощутимые преимущества - доступ к новым знаниям, возросший общественный статус, и как следовало за этим новые обязанности. В человеческой цивилизации того времени магия была основой всего, и только сильные и искусные маги могли расчитывать на достойное место в жизни. Дела за которые брались магистры могли быть непосильны для низших рангов, а для архимага были только лёгкой разминкой. При этом доверять работу магистра никому кроме равных ему или высших, было запрещено, строгие правила магов не позволяли допускать к трудным задачам неготовых. Так начинающим волшебникам придавался дополнительный стимул для развития, хочешь заниматься сложной и интересной работой - расти над собой и совершенствуйся, устраивают низкие заработки и простые, неопасные дела, пожалуйста, если ранг вечного подмастерья или ученика не в тягость. И вот наследники этой системы, нынешние маги, были не в силах отказаться от этих рангов, но и не могли полностью соответствовать им, что ещё более осложнялось отсутствующей таки системой образования. Получалась ситуация, в мире орды малых рангов, толпы средних, кучки высших, и почти все владеют только одним, двумя, и редко большим числом видов магии. Довольно неприятно было магам постоянно чувствовать пропасть между собой и прошлыми поколениями, и на одной из международных встреч была предложена идея новой лестницы классов. Первая реакция была ярко отрицательной, но позже многие призадумались, надо было начинать изменения, требовался толчок, и обновлённая классификация могла стать этим началом.