К тому времени, когда там поселился писатель, лучшие времена улицы давно минули, немало зданий обветшало, в 1880-е многое перестроили, ее заполнили ряды «браунстоунов» — однообразных по фасаду, четырехэтажных, сложенных из коричневого кирпича (отсюда и название: «браун» — коричневый, «стоун» — камень, кирпич), но весьма типичных для Нью-Йорка строений «донебоскребной» эпохи.
Ирвинг-плейс — улица историческая. Как утверждают путеводители, свое название она получила в честь некогда обитавшего здесь знаменитого американского писателя-романтика Вашингтона Ирвинга[250]. Его дом, крашенный желтой краской особняк с застекленной верандой, находился в квартале от квартиры О. Генри — на пересечении с Семнадцатой улицей. Жили здесь прежде и представители иных славных нью-йоркских фамилий. В первой половине — середине XIX века район считался фешенебельным. Кстати (и совершенно не случайно), в расположенной на пересечении Ирвинг-плейс и Шестнадцатой улицы гостинице («Вестминстер отель») во время своего визита в Америку останавливался Чарлз Диккенс — писатель, к которому О. Генри испытывал особые чувства.
Хотя к тому времени, когда туда перебрался наш герой, еще сохранились и дом Ирвинга, и гостиница Диккенса, но улица уже давно утратила былой лоск и респектабельность. Да и обитали там теперь не нью-йоркские аристократы, кичившиеся своими предками, а люд вполне обычный — в основном низший слой среднего класса: мелкие служащие, начинающие врачи, адвокаты и т. п. Изрядную долю «аборигенов» составляла богема: художники, артисты, литераторы, актеры, газетчики — редакторы, корректоры, репортеры, метранпажи и т. д. У. Уильямс, один из них, завлек туда и О. Генри, и тому там понравилось.
Писатель снял обширный «апартамент» в бельэтаже — большую, очень светлую комнату с огромным трехстворчатым окном, прежде служившую кому-то парадным залом, — со спальней, чуланом и прихожей. На вопрос одного из приятелей, зачем ему такое большое помещение, он отвечал: «Люблю, когда много места, много пространства, чтобы ходить, много воздуха, чтобы дышать, люблю потянуться, помахать руками, ну, вы понимаете…»[251]
Заключив контракт с «Санди уорлд», гарантировавший стабильное финансовое положение, О. Генри затеял за свой счет (по согласованию с владельцами здания, пожилой четой американцев венгерского происхождения) значительную перестройку: установил в спальне большую ванну, превратив тем самым альков в ванную комнату; отремонтировал и прочистил камин, заменил драпировки, повесил новые шторы, купил мебель. Те, кто бывал у него на Ирвинг-плейс, говорили, что обстановка в квартире была тяжеловесна и несколько старомодна. Однако не забудем, что Портер был южанином, и уже это предполагало определенные симпатии и предпочтения в убранстве. Именно такими — тяжеловесными, основательными и консервативными — и должны быть видимые признаки успеха для настоящего южанина. Конечно, всё это стоило О. Генри изрядных денег, но контракт с Пулитцером давал возможность писателю без особенного риска пойти на эти траты.
В годы жизни на Ирвинг-плейс рядом с О. Генри чаще всего можно было видеть У. Уильямса. Автор одной из биографий писателя даже сравнил его с Босуэллом[252]. Едва ли такое сравнение справедливо. Уильямс действительно много лет спустя написал книгу о нью-йоркских днях писателя, но отнюдь не такую подробную и всеобъемлющую, каким было жизнеописание досточтимого Сэмюэла Джонсона. Да и не вел он никаких специальных записей: не фиксировал скрупулезно высказывания и суждения своего друга, не регистрировал встречи, разговоры, не размышлял много о творчестве и жизни О. Генри. Писал по памяти — через двадцать с лишним лет после его смерти. Тем не менее можно утверждать, что в годы жизни на Ирвинг-плейс у О. Генри не было, пожалуй, человека более близкого, чем юный У. Уильямс (в 1903 году ему исполнилось всего-то 25 лет). Он не только принял деятельное участие в переселении писателя на Ирвинг-плейс, но и долгое время выполнял при нем роль своего рода чичероне — гида, который водил по окрестностям, знакомил с достопримечательностями и местной топографией. Эти порой довольно длительные путешествия, конечно, не ограничивались парками, историческими зданиями и рассказами о тех, кто некогда жил в том или ином доме. Пожалуй, центральное место (не забудем о привычках и пристрастиях нашего героя) в этих экскурсиях занимали разнообразные злачные заведения — рестораны, кафе, бары, салуны и т. п.
250
Ирвинг (Irving, 1783–1859) Вашингтон — выдающийся американский писатель-романтик, один из зачинателей американской националь-ной литературы, уроженец, знаток истории и патриот Нью-Йорка. Прославился прежде всего своими новеллами (такими как «Рип Ван Винкль», «Легенда Сонной Лощины», «Альгамбра»), а также юмористической книгой «История Нью-Йорка».
252
См.: O'Connor R. Р. 108; Босуэлл (Boswell, 1740–1795) Джеймс — британский писатель и мемуарист, автор очень подробной книги «Жизнь Сэмюэля Джонсона» (1791), которая считается образцом англоязычной биографии. Он долгие годы общался с С. Джонсоном и подробно записывал всё, что его касалось. На основе этих записей после смерти своего героя и составил знаменитый труд.