- Что это значит?
- Это лежало в книге, которую вы мне дали.
- Это не мои деньги, Сью. Вы, наверно, сами вложили их туда и забыли потом.
Затем писатель уточнил:
- Это ваши деньги, Сью, потому что они не мои. Но вот послушайте, Сью: если мне когда-нибудь придется туго, я отыщу вас и попрошу накормить меня обедом. А если у вас настанут черные дни, постучитесь в эту дверь...
Тот же Дженнингс вспоминает и о другом случае, когда на одной из тёмных нью-йорских улиц они встретили опустившегося голодного оборванца. О.Генри, поравнявшись с ним, сунул тому в руку бумажку. Через минуту нищий догнал О. Генри:
- Простите, мистер, вы ошиблись, вы дали мне двадцать долларов.
- Кто вам сказал, что ошибся? - ответил Портер и пошел дальше.
Буквально через час выяснилось, что О.Генри отдал свои последние деньги.
Эл Дженнингс оказался невольным очевидцем и такой истории. Одна из проституток, прослышав о странной щедрости господина, который ничего не требует взамен, попросила у него денег, чтобы съездить навестить больную мать. О. Генри дал ей 50 долларов. Затем последовала просьба еще о пятидесяти - мама была уже при смерти. Потом он вручил еще 50 и... вскоре узнал, что его нагло обманывали - девица никуда не ездила, за мамой не ухаживала, да и про наличие мамы у этой особы никто никогда раньше от нее не слышал. Однако даже этот случай не избавил О.Генри от подобной благотворительности и не совсем понятного о "гарун-аль-рашидства". А также от тщеславных замашек, которые были свойственны и О. Генри, несмотря на то, что он рекомендовал своему друг избавиться именно от таких замашек.
Через годы, Р. Дэвис напишет об иной странной привычке своего друга: "Портер бежал от публичности как черт от ладана. Он шарахался от протянутой руки незнакомца и тщательно избегал разговоров о собственной персоне". Гилмэн Холл, - один из самых близких писателю людей в Нью-Йорке, тоже заметил очень странную привычку О. Генри напряженно осматриваться вокруг во время их обычных совместных обедов в ресторанах. Как будто он ожидал и в то же время не хотел кого-то увидеть. Истинной причины такого необычного поведения писателя никто из них так и не узнал до его кончины. Она, эта причина, была хорошо известна лишь Дженнингсу. Именно ему писатель признался: "Знаете, полковник, каждый раз, когда я захожу в ресторан или кафешку, меня пронзает ужас, а вдруг кто-то из бывших заключенных подойдет ко мне и скажет: "Привет, Билл! Давно ли ты освободился из О. Р.?".
Но А. Б. Танасейчук утверждает и такое: "... Тем не менее, пресловутый "страх разоблачения", преследовавший Портера, не только не мешал, но даже помогал работе - интенсивному литературному творчеству. Он заставлял отказываться от светского времяпрепровождения, до которого, как мы помним, наш герой был весьма охоч до заключения, усаживал за письменный стол трудиться. Впрочем, была и иная мотивация - он просто обязан добиться успеха. Иного пути он не видел...".
Автор книги "О. Генри. Две жизни Уильяма Сидни Портера" тоже отмечает непрактичность писателя:
"...О. Генри оплачивал школу для Маргарет, которая едва ли превышала две тысячи долларов. Он расточительствовал, когда дочь и теща (вместе или по отдельности) приезжали к нему в Нью-Йорк: водил их в лучшие рестораны, универсальные магазины, покупал им дорогие наряды, косметику, ювелирные украшения, сувениры и безделушки. Но их наезды случались довольно редко - раз-два раза в год. Он много тратил на выпивку, салуны, бары, рестораны, одежду. Быт его был совершенно неорганизован, да и непрактичность О. Генри хорошо известна... ".
Однако А. Танасейчук напоминает читателям и о том, что доходы О.Генри в определённые годы были весьма высоки. К примеру, в 1908 году примерный годовой доход писателя составил 14 тысяч долларов. В другие годы его заработки, за исключением 1902-го - первого нью-йоркского года, обычно не опускались ниже десяти тысяч долларов того курса, который был в 20-25 раз выше курса нынешнего.
11. ЛИЧНАЯ И СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ
В данной подборке материалов, взятых из работ Альфонсо Смита и Андрея Танасейчука, а также иных исследователей жизни и творчества О. Генри, описываются лишь некоторые события из личной и семейной жизни знаменитого новеллиста.
В марте 1882-го года Билл Портер (О. Генри) уезжает в Техас и живет на ранчо одного из сыновей доктора Холла. Раз в неделю молодой человек ездил в Форт Иуэлл, чтобы в лавке супругов Керр приобрести товары первой необходимости. В это время в семье лавочника жила некая Кларенс Крозье - 16-летняя, милая и общительная племянница. Преодолевая свою врождённую застенчивость, Билл стал дважды в неделю наведываться в лавку, чтобы увидеть и пообщаться с Кларенс. Причём, старался приезжать таким образом, чтобы пробыть в форте вечер и утро следующего дня. Стараясь завоевать расположение девушки, Билл Портер дарил ей цветы, делал маленькие подарки, веселил шутками и разговорами. А однажды даже сочинил стихотворение и по настоянию Кларенс записал в ее альбом:
"В шкатулке памяти моей, как драгоценные каменья,
Улыбки легкой след твоей и взгляды, и прикосновенья...
Они сокрыты навсегда от взгляда чуждого, и снова
Часы, недели и года мое сознание готово
Перебирать их день и ночь, как скряга золото в монетах,
Как четки в пальцах... Превозмочь и не стремлюсь я муки этой.
Твой настоящий друг, У. С. Портер".
Супруги Керры нередко приглашали юношу разделить с ними семейный ужин, а если он задерживался в поселке, то и завтрак. Однако вскоре отношения к Биллу со стороны супругов существенно изменилось. И основной причиной тому стало наведение женой лавочника справок о поклоннике своей племянницы. Супруги узнали, что 20-летний Билл Портер не обладает собственностью и вообще не имеет источников к достойному существованию. Более того, "из милости" живет у своих знакомых на ранчо. Тётушка откровенно поговорила с молодыми людьми на эту деликатную тему и окончательно убедилась, что у молодого человека "нет никаких матримониальных намерений". Билла перестали приглашать к семейному столу и начали препятствовать его встречам с Кларенс. Однако молодая пара не сделала соответствующих выводов из разговора. И тогда жена лавочника предложила племяннице сделку: мол, если та прекратит свои отношения с Биллом Портером и вернется к своим родителям (жившим в городе Бренэм, на расстоянии более 300 километров от Форта Иуэлл), то тетя подарит ей роскошный белый плюмаж из страусиных перьев на шляпу, что превратит девушку в первую модницу в своем городе и вызовет зависть у подруг. Тщеславная Кларенс не смогла устоять перед такими искушением и она "поменяла" Портера на страусиные перья и вернулась в Бренэм". Много лет спустя Кларенс с горечью написала о том, что тетушка так и не прислала ей то, что обещала.
А.Танасейчук в своей книге "О. Генри. Две жизни Уильяма Сидни Портера" пишет: "...Может быть, не стоило так подробно останавливаться на упомянутом эпизоде. Но тогда рана, нанесенная юному Портеру, видимо, была-таки глубока. Иначе не объяснить, почему события эти отразились (пусть не напрямую) в одной из новелл О. Генри. Речь идет об истории, озаглавленной "Пиниментские блинчики", написанной в 1903 году и вошедшей в "техасский" сборник "Сердце Запада". Там история, конечно, немного о другом. Но реминисценции очевидны. Есть главный герой - грубый и физически очень сильный ковбой. Он ухаживает за юной красоткой, племянницей (!) владельца продуктовой лавки (!). Но у него есть соперник - владелец ранчо. Ковбой нравится молодой особе, но он беден, а соперник - богат (и к тому же, умен!). Напрямую соперничать с ковбоем опасно (может крепко побить, а то и отправить на тот свет!), и он завоевывает девушку, изощренно (другого слова не подобрать) обманывая соперника, и... женится на ней. Очевидно, что Портер жениться на легкомысленной Кларенс не планировал, но осадок, как мы видим, остался...".