Итак, на стыке суши и моря, вдоль границы между ними возникает зона борьбы, а именно побережье. Следует строго различать между заманивающими в свои сети и привлекающими побережьями и побережьями как зонами обороны. Из раннего исторического опыта человечества известно, что обрывистые побережья с выступающими рядами утесов, с обозримыми [с.72] островами, побережья, изрезанные бухтами и фиордами, шхеры как вид побережья вызывали соблазн перехода в направлении моря. Монотонный плоский берег, в особенности если на него накатывается сильный прибой, повсюду скорее становился препятствием, к которому прилаживается устремляющаяся сюда общность и при сильном давлении населения изнутри, как в целом северокитайская и индийская. Следовательно, мы четко различаем в политико-культурном и научном смыслах границы, образованные плоским и отвесным побережьем, крутым берегом, внутри отвесного побережья между стоящими параллельно или же перпендикулярно побережью горными цепями, причем параллельные затрудняют нарушение границы в направлении моря, а перпендикулярные ему способствуют.
Изрезанное, богатое гаванями побережье и побережье монотонное, бедное гаванями позволяют морю вести себя в корне различно в качестве границы. При этом, разумеется, мы видим, что некогда знаменитые гавани с ростом тоннажа, допустимой осадки и вместимости судов утрачивают свою ценность, что число мировых торговых гаваней, вполне достаточных для крупномасштабного перехода границ в направлении моря или в направлении суши, сокращается. Последующие разновидности создаются, естественно, своеобразием прибоя (юго-западное африканское побережье!), а также возможностью его преодоления с помощью технических средств (пирс).
Эффективной инфильтрации способствует своеобразие моря как границы повсюду там, где оно разделяет народные общности или культурные круги и государственные образования. Она обусловлена уже естественным очертанием побережья: рифы, шхеры, лагуны, отмели, гафы, лиманы, пояс прибрежных мангровых зарослей, песчаные отмели — все эти отдельные формы ведут себя совершенно по-разному в отношении инфильтрации, обмена жизненными формами людей на их морской границе. Нужно лишь помнить об их совершенно различной способности сопротивляться враждебной силе, высадке десантов и обстрелам или же о санитарном разграничении, карантине. Нужно лишь зорко следить за тем, как известные виды опорных островных пунктов на обширных побережьях сильно ослабляют оборонительную силу береговой границы. Острова Цинпу и другие опорные пункты торговли, архипелаг Мяодао и острова Чусянь в Китае, Мальта, Кипр, Додеканезы угрожали, таким образом, морским границам, перед которыми они расположены.
Особые географические локальные условия побережья играют при этом большую роль для оценки их разделяющей силы, а именно крупные реки, постоянные ветры в направлении суши, холодная вода, поднимающаяся из глубин, биологическая среда должны приниматься во внимание. Как следует рассматривать такую задачу, образцово показывают, например, Дофлейн [с.73] в своей работе “Ostasienfahrt” (“Путешествие в Восточную Азию”), или антропогеограф Гравелиус, или военный географ Фурсе-Септанс.
Этот в высшей степени изменчивый характер моря как границы еще больше оттесняет сила приливов и отливов. Во Внутренних морях эта сила имеет едва заметное влияние, однако в Восточной Азии, в отдельных частях канадского побережья она создает даже при нормальных отношениях широкий пояс амфибийной жизни, в особенности в устьях крупных рек. И граница моря — мнимая, слишком легко проведенная несведущей сухопутной “крысой” линия между твердью и водой — становится из-за этой игры побережья тоже трехмерным, растущим от линии к предполью телесным органом, где обретают пространство многочисленные хозяйственные предприятия, пространством, где, как, например, в Японской империи, имеющей побережья протяженностью свыше 41.000 км, 7-8 млн. человек непосредственно, а еще больше опосредованно находят себе пропитание. В Южном Китае миллион людей постоянно живут на реках и в прибрежных водах.
Для переходных форм береговой границы между сухопутными и морскими формами, главным образом в связи с устьями крупных и мелких рек, можно было бы привести в качестве примера южнофранцузскую пустошь в устье реки Кро ко времени ее превращения в твердый плодородный грунт, покрытый илом от паводка горной реки Дюранс: явное переходное образование! К такому переходному образованию относится и индийский штат Кач — барьер, “прибрежная страна” площадью 16.834 кв. км с населением в полмиллиона человек. Еще сто лет назад она была сушей, затем в 1827 г. вновь стала островом, когда в результате землетрясения, разрушившего дамбы на реке Инд, заполнился ранее высохший морской залив, образовав солончак величиной в 60.000 кв. км. Здесь 17.000 кв. км некультивируемой в полной мере земли ведут себя безропотно зависимыми по отношению к 60.000 кв. км переходного между сушей и морем амфибийного пограничного организма.
Показательным является, наконец, пример Фейри Флетс — песчаных отмелей в устье Янцзы ниже устья Хуанпу, на которой стоит Шанхай; причем речь идет о дальнейшем существовании мировой гавани — Большого Шанхая. Кто в состоянии определять и поддерживать регулирование фарватера шириной в 200 м и глубиной по меньшей мере 12 м, проходящего через два мощных отложения ила и песка? Ведь расходы составили бы 10 млн. таэлей, или около 60 млн. германских марок. Был бы возможен государственный заем с выплатой 3% за счет морской таможенной пошлины и 3% портовой пошлины на стоимость доставленных и выгруженных товаров, которые будут взиматься в Шанхае. [с.74] На долю Англии приходится 37% объема перевозок, Японии — 25, Китая — лишь 22, Америки — 11, всех остальных — 5%! при морском тоннаже 12 млн. т, при стоимости товаров 940 млн. таэлей. Стало быть, Китай принимает участие, но бразды правления — в чужих руках. Вернее всего, это своеобразный отрезок водной границы, присмотр за которым лучшим образом обеспечивают сегодня шведские инженеры, а младокитайцы, хотя и ценят Шанхай как источник больших доходов, но ненавидят его как фильтр для проникновения чужеземцев.
На этот пример постоянно меняющегося устья Янцзы (который побуждает вспомнить о близком соседе — Хуанхэ, о прорывах и изменениях ее русла на пути к береговой границе) мы обращаем внимание в связи с изменениями границы по отношению к морю вследствие перемещения побережья, о чем считает нужным упомянуть Вагнер и что мы наблюдаем в различных местах Земли — на Аляске, в Норвегии, Японии, Поццуоли, устьях Инда и Ганга, с уничтожающими последствиями для важных портовых городов, а также для Формозы (Тайваня). В отдельных случаях это — перемещения на сушу известных и соперничающих портовых городов во всемирной истории (Равенна?), в других — временное погружение в воду из-за землетрясения на море и суше таких значительных городов, как Иокогама и Токио, Сан-Франциско и Икике или Вальпараисо