То, что кажется само собой разумеющимся лидерам младо-китайцев[11] относительно крупных концернов – грабителей мира, в 1914–1918 гг. вырвавших новые, более выгодные для себя границы, и что побудило их сказать с мрачной иронией: «После того, как они ограбили мир, они предложили ему приостановить грабеж» – это еще не стало ясным сегодня большинству населения Центральной Европы. Напротив, часть обманно лишавшихся своих границ культурных народов европейского Центра многократным, чудовищным грабежом и уродованием земли собственного народа в типично германском самоистязании видела шаг к будущему, более справедливому решению всех пограничных вопросов человечества. Взгляд на наши тщательно составленные фундаментальные энциклопедии, а также довоенные труды о границах показывает нам, каким образом произошло это искажение национального жизненного инстинкта. Если в каких-нибудь пухлых томах мы находим слово «граница», то это прежде всего математические и философские размышления о ней в широком толковании, далеком от географических и политических предпочтений. Факт, что граница и переход между государствами (Staatsumzug) – прежде всего организация, охватывающая политическую, хозяйственную и культурную жизненную возможность, на чем, к примеру, делает сильный акцент «Encyclopaedia Britannica», в большинстве работ, опубликованных в Центральной Европе, вряд ли обсуждается, а вернее не ставится на передний план. Насколько я знаю, ныне в Германии еще нет ни одной книги, на титульном листе которой прямо значится слово «границы» и которая проливает истинный свет на жизнь границы во всех ее контрастах.
Такое намеренно одностороннее рассмотрение на основе путеводного геополитического мышления, насколько мне известно, предпринимается здесь впервые, с полным осознанием того, что в понимании политической географии я опираюсь на плечи Ратцеля[12], Зупана, Мауля[13] и предварительную работу многих политических союзов, но, к сожалению, все же больше на фундамент политической науки наших оппонентов, чем нашей собственной.
Но можно ли справедливым, обоснованным с позиций естественных наук, истинно социальным образом разрешить главную проблему физической антропогеографии (как ее по праву назвал Пенк[14]), а именно раздел жизненного пространства при растущем давлении народов и сношений на становящейся обозримо все более тесной и малой Земле сообразно плотности населения, жизненной энергии, культурному и экономическому вкладу ее обитателей, если наука снова и снова не будет разрабатывать и обобщать для политики те ее незыблемые основы, которые могут стать надежными исходными точками для справедливого разграничения отдельных частей пространств и государственных структур нашей планеты?
Если и на противоположной стороне умные и миролюбиво настроенные люди, добропорядочные европейцы, вроде Бернарда Шоу[15], называют нынешние внутренние границы Европы этнически неосновательными и противопоставляют им не защищенную с обеих сторон и демилитаризованную американо канадскую границу[16] как идеал для континента, который благодаря своевременному сплочению хотел бы избежать очередной войны, то нужно лишь радоваться тому, что представители географии и истории, политических и экономических наук предоставляют дополнительные основы для их прочувствованных суждений и предостережений. Именно истинный друг мира должен страстно приветствовать такую работу, направленную на познание границы, подобно тому как пожарный должен быть благодарен, если ему своевременно, до вспышки, показывают будущий или уже тлеющий очаги пожара. Конечно, маловероятно, что эти очаги будут выданы теми, кто обделывает свои делишки. Поэтому, как представляется, обращать внимание на не заживающие от ожога раны на теле народа – предпочтительный долг и право стесненных в пространстве наций, всех, кто страдает от избыточной плотности населения и от урезанной, искалеченной ложно проведенными границами духовной жизни.
11
Вероятно, имеются в виду лидеры Гоминьдана – политической партии в Китае, созданной в 1912 г. До 1927 г. играла прогрессивную роль в борьбе за развитие суверенного Китая, свободного от засилья иностранного империализма. Основателем Гоминьдана был китайский революционер-демократ Сунь Ятсен.
12
Ратцель Фридрих (1844–1904) – немецкий географ и зоолог, в 1886–1904 гг. профессор географии Лейпцигского университета. Основоположник немецкой социологической школы, названной его учеником Челленом геополитической. Согласно воззрениям Ратцеля, особенности народа и занимаемого им пространства обусловливают особенности государства, его внутреннюю и внешнюю политику; само же государство он считал биологическим организмом, подчиненным законам биологического развития.
Представление Ратцетя о государстве, требующем определенного пространства, послужило одним из источников геополитики. Ратцелю принадлежат общеземлеведческий труд «Земля и жизнь» (русский перевод 1903–1906 гг.), имеющий подзаголовок «Сравнительное землеведение», другие фундаментальные работы (см об этом с. 419).
13
Мауль Отто – видный немецкий географ, сотрудничавший с журналом «Zeitschrift fur Geopohtik». После прихода к власти фашизма прекратил свое сотрудничество в нем. Наряду с Пассарге конструировал ландшафтные границы путем механического наложения на карту отдельных элементов.
14
Пенк Альберт – известный немецкий географ (XIX–XX вв.), занимавшийся изучением водного баланса суши, картографированием земной поверхности, формы которой ставил в центр географических исследований. Будучи участником Международного географического конгресса в Берне (1891), выступил с предложением создать Международную карту мира (в м. 1:1 000 000). Уделял большое внимание страноведческим описаниям. Под его редакцией в Германии в XX в. издавалась серия «Bibliothek Landerkundliche Handbucher».
16
В 1817 г. США достигли соглашения с Великобританией о ликвидации военно-морских сил на Великих озерах и на озере Шамплейн с оставлением сил, необходимых лишь для сбора таможенных пошлин и налогов. Это соглашение известно как соглашение Раш—Багот. Однако США сохраняли свои верфи на озерах до 1825 г., а Великобритания – до 1834 г. После заключения Вашингтонского договора 1861 г. обе стороны по молчаливому согласию перестали поддерживать укрепления на американо-канадской границе и она стала «неохраняемой границей».