Правление у них чисто тираническое: все его действия клонятся к пользе и выгодам одного царя и, сверх того, самым явным и варварским образом. Это видно из Sophismata или тайн их образа правления, описанных ниже, и угнетения дворянства и простого народа, без всякого притом соображения их различных отношений и степеней, равно как из податей и налогов, в коих они не соблюдают ни малейшей справедливости, не обращая никакого внимания как на высшее сословие, так и на простолюдинов.
Впрочем, дворянству дана несправедливая и неограниченная свобода повелевать простым или низшим классом народа и угнетать его во всем государстве, куда бы лица этого сословия ни пришли, но в особенности там, где они имеют свои поместья или где определены царем для управления.
Простолюдинам сделана также некоторая маловажная уступка тем, что они могут передавать свои земли по наследству любому из сыновей, в чем они, обыкновенно, следуют нашему Gauillkinde: располагать имуществом своим произвольно, имея право дарить и завещать его по собственному желанию.
Несмотря, однако, на это, оба класса, и дворяне и простолюдины, в отношении к своему имуществу суть не что иное, как хранители царских доходов, потому что все нажитое ими рано или поздно переходит в царские сундуки, как будет видно из средств, употребляемых к обогащению его казны, и способов взимания налогов, которые излагаются ниже, в главе о царских податях и доходах.
Что касается, до главных пунктов или статей, входящих в состав самодержавного правления (как то: издания и уничтожения законов, определения правительственных лиц, права объявлять войну и заключать союзы с иностранными державами, и права казнить и миловать, с правом изменять решения по делам гражданским и уголовным), то все они так безусловно принадлежат царю и состоящей под ним Думе, что его можно назвать как верховным правителем, так и самим исполнителем в отношении ко всем исчисленным предметам.
Всякий новый закон или постановление, касающиеся до государства, определяются всегда прежде, нежели созывается по этому случаю какое-либо общее собрание или совет. Кроме своей Думы, царю не с кем советоваться о предметах, по которым уже предварительно сделано было постановление, за исключением немногих епископов, архимандритов и монахов, и то для того только, чтобы воспользоваться суеверием народа (притом всегда к его вреду), который считает святым и справедливым все, что ни сделано с согласия их епископов и духовенства. Вот почему цари, пользуясь для своих выгод теперешним упадком церкви, потворствуют ему чрезвычайными милостями и привилегиями, дарованными епископиям и монастырям, ибо они знают, что суеверие и лжеверие лучше всего согласуются с тираническим образом правления и особенно необходимы для поддержания и охранения его.
Во-вторых, что касается до общественных и правительственных должностей в государстве, то здесь нет ни одного наследственного звания, как бы ни было оно высоко или низко, и напротив, определение к той или другой должности зависит непосредственно от самого царя, так что даже дьяки в каждом главном городе большею частью назначаются им самим. Но теперешний царь (чтобы свободнее предаваться благочестию) предоставил все такого рода дела, относящиеся до управления государством, в полное распоряжение брата жены своей, боярина Бориса Федоровича Годунова.
В-третьих, то же можно сказать о заведывании делами судебными, в особенности касающимися до жизни и смерти. Здесь нет ни одного, кто бы имел судебную должность или власть, переходящую по наследству или основанную на грамоте, но все определяются по назначению и воле царя, и судьи так стеснены в отправлении своей должности, что не смеют решить ни одного особенного дела сами собой, но должны пересылать его вполне в Москву, в Царскую Думу. Чтобы показать власть свою над жизнью подданных, покойный Царь Иван Васильевич во время прогулок или поездок приказывал рубить головы тех, которые попадались ему навстречу, если их лица ему не нравились, или когда кто-нибудь неосторожно на него смотрел. Приказ исполнялся немедленно, и головы падали к ногам его.
В-четвертых, что касается до верховной апелляции и прощения обличенных в уголовных преступлениях, то это совершенно зависит от воли и милости царской. Также нынешняя царица, будучи весьма милосерда и любя заниматься государственными делами (по неспособности к ним своего супруга), поступает в этом случае совершенно неограниченно, прощая преступников (особливо в день своего рождения и другие торжественные праздники) от своего собственного имени, о чем объявляется им всенародно — и не упоминается вовсе о самом Царе. Еще недавно были здесь некоторые лица из древнего дворянства, которые владели по наследству различными областями с неограниченной властью и правом судить и рядить все дела в своих владениях без апелляции и не давая никакого отчета царю; но все эти права были уничтожены и отняты у них Иваном Васильевичем, родителем нынешнего государя.
Глава восьмая
О заседаниях Земского собора
Самое высшее учреждение для публичных совещаний по делам государственным называется собором, то есть общественным собранием. Чины и звания лиц, бывающих в таких собраниях, по порядку их, следующие: 1) сам царь, 2) некоторые из знати, числом до двадцати, которые все принадлежат к его Думе, 3) столько же известных духовных лиц. Что касается до горожан или других представителей народных, то их не допускают в это собрание, так как простой народ считается там не лучше рабов, которые должны повиноваться, а не издавать законы, и не имеют права ничего знать о делах общественных до тех пор, пока все не будет решено и окончено.
Земское собрание (называемое собором) составляется следующим образом. Царь приказывает созвать тех дворян, заседающих (как было сказано) в его Думе, коих он сам заблагорассудит, вместе с патриархом, который приглашает свое духовенство, то есть обоих архиепископов и тех из епископов, архимандритов и монахов, которые пользуются наибольшей известностью и уважением. Когда все соберутся на царском дворе, то назначается день заседания, для чего обыкновенно избирают пятницу, по причине святости этого дня.
Когда определенный день наступит, то духовные лица собираются прежде в назначенное время и место, называемое столы[9].
Как скоро приходит царь в сопровождении своих сановников, то все встают и встречают его в сенях, следуя за патриархом, который благословляет царя двумя первыми пальцами, возлагая их ему на чело и на обе стороны лица, потом целует его в правое плечо. После того идут в палату, назначенную для таких собраний, где садятся в следующем порядке: царь занимает место на троне по одну сторону комнаты. Неподалеку от него, за небольшим четвероугольным столом (за которым могут поместиться человек двенадцать или около того), садится патриарх с митрополитами, епископами и некоторыми из знатнейших лиц Царской Думы, с двумя дьяками или секретарями (называемыми думными дьяками), которые записывают все, что происходит. Прочие садятся на скамьях около стены комнаты, так что каждый занимает место, соответствующее его званию. Потом один из секретарей (в качестве оратора) объявляет причину собрания и излагает главные предметы или дела, о которых следует рассуждать. Но предлагать билли, по мнению отдельных лиц, относительно какого-нибудь общеполезного дела (как это делается в Англии), русский собор вовсе не дозволяет подданным.
Когда дело предложено секретарем на рассмотрение, то прежде всего желают знать голос или мнение патриарха и духовенства, на что каждый из них отвечает по порядку своего звания; но эти мнения их бывают всегда однообразны и произносятся без всякого рассуждения, как бы затверженный урок. На все дела у них один ответ, которого обычное, содержание то, что царь и Дума его премудры, опытны в делах политических и общественных и гораздо способнее их судить о том, что полезно для государства, ибо они занимаются только служением Богу и предметами, относящимися до веры, и потому просят их самих сделать нужное постановление, а они, вместо советов, будут вспомоществовать им молитвами по своей обязанности и должности, и проч.