С какой стороны таким образом ни смотреть на смерть, она во всех отношениях оказывается следствием греха. Престанем же, возлюбленные, обольщаться грехом. Мы все крайне боимся смерти, начнем лучше бояться греха, ибо что в смерти есть страшного, все это от греха. Без греха — смерть вожделенна, ибо она уничтожает все следствия наших душевных нечистот и возвращает нам жизнь первобытную. Когда древний человекоубийца начнет обольщать нас (ибо он и теперь продолжает делать то же, что делал в раю) и говорить: «не смертию умрете», — скажем ему так: что пользы, что теперь мы, после нашего нового падения, не лишимся остатка этой бедной жизни телесной, когда по злобе и лукавству твоему, мы лишились навсегда блаженной жизни эдемской? Если теперь не умрем до времени, то это не твоя милость (ты убил бы нас и теперь, как погубил наших прародителей), а следствие милосердия Божественного, драгоценный плод искупления нас от греха и смерти крестом Спасителя нашего. Довольно для тебя, человекоубийца, что ты лишил всех нас, чрез грех и преслушание, жизни едемской: а остаток настоящей жизни мы употребим на то, на что он дан нам милосердием Господа нашего, на очищение и уврачевание себя чрез покаяние и веру от всех грехов, на всеконечное удаление себя не только от дел, но и от помыслов неправых, на сокрушение, благодатию Божиею, самой главы твоей змииной. Аминь.
Слово о том, что грех неминуемо подвергает человека мучительному владычеству дьявола
Творяй грех от диавола есть: яко исперва диавол согрешает
Быть от дьявола, состоять в тесной связи с ним, врагом Бога и человеков, подлежать его адскому влиянию, это такое злополучное состояние, о коем нельзя и помыслить без трепета. — Но грешник, как учит слово Божие, неминуемо находится в сем злополучном состоянии: «творяй грех от диавола есть!» Почему так? потому, ответствует Апостол, «яко исперва диавол согрешает, то есть потому, что первоначальный источник всякого греха в мире, как мы видели в прежних собеседованиях наших, находится в диаволе: он первый отступил от закона и воли Божией и внес грех во вселенную, он перелил из себя яд греха в душу неосторожных прародителей наших, и в лице их заразил беззаконием весть род человеческий, он же и теперь употребляет все средства к тому, чтобы сей яд греха, уничтожаемый благодатию искупления, оставался во всей силе в душе каждого человека и производил над все пагубное действие свое. Как всякое добро от Бога и есть собственность Божия, так что когда обращаешься к добру, вместе с тем обращаешься к Богу, его Источнику и Владыке, так всякое зло и грех от дьявола, и составляет его несчастную собственность, так что, обращаясь к греху, вместе с тем обращаемся всем существом своим к самому источнику греха — диаволу, и подпадаем его темному влиянию. «Творяй грех от диавола есть, яко сперва диавол согрешает».
Во-вторых, грех предает человека во власть дьявол тем, что настраивает существо его дьявольски. Как человек добродетельный посредством благой жизни восприемлет на себя все черты образа Божия, соделывается богоподобным, вследствие сего привлекает к себе благодать Божию и становится обителью Духа Святаго: так грешник нераскаянный, посредством нечистой жизни и злых нравов, приемлет на себя образ дьявольский, становится подобным ему в ненависти к истине и добродетели, привлекает к себе нечистыми похотями злых духов и обращается в жилище для них.
Велика ли зависимость бедного грешника от дьявола? Судите сами по тем выражениям, кои употребляет для означения сей зависимости слово Божие. И, во-первых, оно называет грешника сыном дьявола в смысле подобном тому, как праведник называется сыном Божиим. «Вы», говорит Сам Спаситель нераскаянным Иудеям, «вы отца вашего диавола есте, и похоти отца вашего хощете творити» (Иоан.8,44). Может ли быт глубже и существеннее связи сына с отцом? такова же и связь грешника с дьяволом. Сын получает от отца самое бытие свое: и грешник обязан, как грешник, греховным бытием своим дьяволу. От отца большею частью переходят на сына все природные качества: и грешнику сообщаются постепенно все качества злого духа. От отцов дети получают воспитание: и дух тьмы не дремлет в усовершенствовании грешников на всякое зло. Но многие из отцов земных не умеют удержать детей своих в долгой зависимости: а отец тьмы во всей силе знает, как воспитывать чад своих, чтобы они во всем походили на него и никогда не выступали из богопротивной его воли.
Далее, св. Апостол Павел называет грешника «живо уловленным от диавола в свою его волю», и заповедует верующим молить о таковом, «еда како даст ему Бог покаяние в разуме истины, и возникнет от диавольские сети» (2Тим.2,25–26). Опять сравнение весьма сильное: ибо каково птице, попавшейся в сеть? Она вся в руках ловца: так и грешник находится во власти дьявола. Но птица, попавшись в сеть, видит обыкновенно свою беду, начинает тотчас биться и силится прорвать сеть: а бедный грешник редко примечает свой несчастный плен, радуется сети соблазна, которую пойман, даже, когда она сама прорывается, то старается укрепить ее и снова сам налагает на себя.
Еще Сам Спаситель, при одном случае, заметил Иудеям, что грешник, по причине нераскаянности своей, до того подвергается влиянию злого духа, что сей последний обитает в нем, как в своем доме, и не только сам обитает, но и приводит за собою для обитания иных лютейших духов (Матф.12,43–45). Теперь представьте, чего не может сделать хозяин со своим домом? Все что угодно: хочет- переделает, хочет- разломает, хочет — сожжет: так поступает и дьявол с душою грешною, с ее мыслями, чувствами и действиями, поколику попущает ему то сила Божия, его связующая.
Довольно и тех трех свидетельств, чтобы видеть и понять, в какой ужасной зависимости от дьявола находится душа грешная.
Почему же, — вопрос при сем, — грешник, находясь в таком ужасном плену, не чувствует своего несчастия: ибо если б чувствовал, то не замедлил бы освободиться от него, имея на то всю возможность? — Но, братие мои, как бы бедный грешник чувствовал этот плен, когда не может? И как бы он мог, когда собственная его душа настроена грехом по-дьявольски? Чтобы чувствовать в себе присутствие духа тьмы, надобно самому быть светлым, а грешник — сам тьма. На чистом, белом платье и малое пятно тотчас приметно, а платье черное не дает заметить на себе самых больших пятен. В душе светлой и чистой одна какая-либо мысль, вброшенная от дьявола, тотчас производит смущение, тяжесть и боль сердечную, а в душе грешника — темной и оскверненной, и самое присутствие его неприметно. Такой неприметности помогает сам дух злобы всеми силами: ибо что ему за выгода быть приметным? — давать ощущать себя прямо? Это значило бы заставить бежать от себя. И вот он, тирански властвуя над грешником, в то же время старается держать его в том обольщении, якобы он действует сам по себе, и во всем совершенно свободен. Для большего успеха в сем, дух злобы нередко внушает грешнику неверие в самое бытие злых духов, заставляет отрицать свидетельства о том самого слова Божия, смеяться над теми, кои утверждают противное. Это одна из самых любимых козней духа злобы, которую он с чрезвычайным успехом употребляет особенно в наши времена, наклонные к сомнению и неверию. Мало сего: враг Бога и человеков, для упрочения своего владычества над бедным грешником, по свидетельству Апостола, решается иногда на самое отважное средство, а именно забывает как бы свою злую природу, приемлет на себя вид «Ангела светла» (2Кор. 11, 14), внушая самые благие, по-видимому, мысли, понуждая к совершению некоторых добрых дел, вводя в разумение различи истин и тайн, и все это для того, чтобы, усыпив человека лжеупованием на свою мнимую доброту, спасти в нем для себя какую-либо господствующую страсть, которая одна в состоянии погубить грешника.