— Все чисто. Никаких следов магии, никакого яда. Просто девка перегрелась на солнце, может, хлебнула лишнего, вот сердце и не выдержало. Скопытилась ваша певичка! Вызывайте труповозку и не отрывайте нас более от несения службы.
Под осуждающим взглядом полисмена хозяйка засуетилась, бормоча извинения, и сунула магу-полисмену несколько монет за беспокойство. Деньги мигом исчезли в бездонных карманах стража порядка, под жадными взглядами подчиненных. Наряд покинул ресторан. Труп Уны унесли со сцены в рабочие комнаты, вызвали похоронную команду, стихло перешептывание сплетников, и ресторан продолжил свою работу, будто ничего не случилось. Бард, опрокинувший пару рюмок крепкой настойки, заполнил тишину зала перебором струн.
Перекусив в Хрустальном вкусе, Элия и Мелиор продолжили осмотр лавок. Сие невинное занятие занимало богов до самого вечера. Не смотря на стремительно пустеющий кошелек, принц лучился довольством. Он блистательно отделался от сучки-певички, сестра больше не дразнила его 'котиком', и к тому же нанятые бандиты уже должны были справиться со своим простеньким поручением. Часиков в шесть бог нанял экипаж, чтобы доставить сестру с покупками на корабль, а сам отправился на назначенную встречу неподалеку от площади Тысячи Сделок. Четверка довольно ухмыляющихся головорезов поджидала заказчика в условленном месте.
— Дело сделано? — нетерпеливо спросил принц, едва кокон заклятья тишины окружил странную компанию.
— Это было легче легкого, шеф. Паренек даже рыпнуться не успел, — презрительно хмыкнул главарь, а два члена шайки поспешно спрятали перевязанные относительно чистыми тряпками свежие порезы, оставленные развлекавшимся герцогом.
Мелиор властно протянул руку ладонью вверх.
— Вот, — и в качестве доказательства бандит вручил заказчику мешочек в прядь волос Элегора.
— Гонорар, — проверив содержимое мешочка, широко улыбнулся принц и перебросил кошелек главарю.
— Всегда к вашим услугам, милорд, — почтительно поклонились головорезы и растворились в ближайшей подворотне.
Мелиор аккуратно переложил мешочек с волосами Лиенского в карман (мало ли когда и для чего они могут пригодиться, но в том, что пригодятся, бог был уверен). Принц всегда уважал симпатическую магию. Мечтательно улыбаясь, он направился к порту. У мужчины было столь романтичное настроение, что он решил не брать экипаж, а немного прогуляться. Восхитительные грезы кружили голову. Ведь теперь, когда Мелиор избавился от Элегора, можно будет всерьез приударить за сестрой и надеяться на то, что она благосклонно отнесется к его ухаживаниям.
Глава 8. Пусть сильнее грянет буря
Очнувшись, Элегор некоторое время собирался с силами. Все тело ломило так, словно его не так давно основательно отпинали ногами. Впрочем, герцогу частенько приходилось просыпаться с таким ощущением, и он знал по опыту, что, как правило, все тело болит именно так, когда его и правда долго пинают. Герцог спиной чувствовал, что лежит на чем-то жестком, а в запястья больно врезалась веревка, рот заткнут какой-то грязной тряпкой. Нос подсказывал, что лежак и тряпка воняют старой мочой, потом, блевотиной, дешевым вином и крысиным дерьмом. Прежде, чем открыть глаза, бог прислушался к раздающимся вокруг звукам. Было почти тихо, только чуть слышно поскрипывали старые доски и шуршали мелкие букашки, потом под полом заскреблась мышь. Значит, прямой необходимости сохранять видимость пребывания в отключке не было. Элегор чуть приоткрыл глаза. Быстро оглядевшись, юноша увидел, что находится один в заброшенной полуразвалившейся хибаре, сквозь прохудившуюся крышу и стены которой просвечивает закатное солнце. Судя по дивным ароматам, витавшим в спертом воздухе, черепкам битой посуды и паре драных тюфяков в углах лачуги, она служила убежищем каким-то бродягам, возвращавшимся на постой к ночи.
В голове герцога до сих пор шумело после той дряни, которой его не то усыпили, не то отравили. В общем-то, особенной разницы юноша не почувствовал… Элегор сел, выпихнул языком кляп, сплюнул, стараясь освободиться от привкуса кошачьей мочи во рту, затем наскоро пробормотал распутывающее заклинание. Из-за частой практики эти чары удавались молодому богу почти превосходно. Узлы на веревках послушно распутались, и путы упали на грязный тюфяк. Бывший пленник умостился поудобнее и начал растирать онемевшие запястья, восстанавливая кровообращение.