"Наконец, еще одна характерная черта социалистической революции - это ее международный характер (подумайте только, "международный характер"! Н. Б.).
Социалистический строй приходит на смену капитализму. Отличительной чертой капиталистического строя является то, что он создает мировое хозяйство...
Поэтому немыслимо представить себе осуществление социализма в одной какой-нибудь части этого хозяйства без того, чтобы все мировое хозяйство не было задето.
Социалистическая революция мыслима лишь как революция международная, и, следовательно, она предполагает известное состояние не только в одной, двух, трех, четырех, пяти странах, в большинстве промышленно развитых стран, ибо иначе произошло бы неизбежное столкновение между теми странами, которые не подготовлены к социализму, и теми, которые уже созрели для этого".
Ясно, какая здесь международность и как она здесь обосновывается. Вот она: "Не делай революции, не строй социализма, ибо придешь в столкновение с другими странами". Революция международная здесь представляется как известный однократный акт; будто бы сразу пролетариаты всех стран выходят на историческую арену и кричат: "Да здравствует революция!", и в два счета социализм подается им на блюде. Практически - политический смысл такого заклинания мировой революции заключается в морали: "Не иди вперед, не свершай революции в одной стране, потому что ты все равно не победишь", или, переводя на более современный язык:
"Куда тебе одному в городе Глупове, на одной улице дерзать построить социализм.
Зачем ты стоишь на такой национально-ограниченной точке зрения?" "Начнешь революцию в одной стране, перестанешь быть настоящим интернационалистом", - поучает нас Либер.
Такой "интернационализм" - оборотная сторона социал-предательства.
Еще раз повторяем. Спор идет о внутренних силах, а не об опасностях, связанных с заграницей. Спор идет, следовательно, о характере нашей революции.
Когда мы говорим о построении социализма в одной стране, мы под этой "одной страной" имеем в виду именно нашу страну. Мы не можем сказать, что в любой стране может быть построен социализм. Если бы, скажем, перед нами была какая-нибудь совершенно отсталая страна, без того минимума материальных предпосылок строительства социализма, которые есть у нас, то мы наших выводов сделать бы не могли. Значит, речь идет относительно нашей страны, со всеми ее характерными особенностями, с ее техникой, экономикой, с ее социально-классовыми соотношениями, с ее пролетариатом, с ее крестьянством, с определенным соотношением между этим пролетариатом и крестьянством. Так нужно ставить вопрос и в такой постановке вопрос о возможности построения социализма в нашей стране - это и есть вопрос о характере нашей революции. Раз наша революция предполагает все же такое соотношение, при котором строительство социализма возможно, раз мы имеем "все необходимое и достаточное" для построения социализма, то, стало быть, в самом процессе этого социалистического строительства нигде нет такого момента, начиная от которого это строительство стало бы невозможным. Если мы имеем внутри нашей страны такое сочетание сил, что по отношению к каждому прошлому году идем с перевесом социалистического сектора нашего хозяйства, и обобществленные секторы нашего хозяйства растут быстрее, чем частнокапиталистические, то в каждый будущий год мы выступаем с перевесом сил.
Если рассчитывать "в среднем", отвлекаясь от целого ряда возможных зигзагов и всяких случайностей, которые взаимно уравновешиваются, то в общем мы будем иметь восходящую линию развития. Совершенно непонятно, откуда может изнутри страны вылезти такая сила, которая сделает невозможным дальнейшее социалистическое строительство. Но так как реально жизнь протекает не на одной территории Советского Союза, так как пролетарская диктатура не находится на некоем изолированном острове, а занимает одну шестую часть света, находясь в окружении капиталистических пяти шестых, то возникает целый ряд опасностей международного характера. Если поставить вопрос, есть ли абсолютная гарантия против возможных интервенций, то должно сказать, что такой гарантии у нас нет. А так как в реальной жизни все находится во взаимной связи, одно влияет на другое, то, конечно, прав Ленин, когда он говорит, что окончательная победа социализма в одной нашей стране в условиях капиталистического окружения невозможна. Но когда тов. Зиновьев, Каменев, Смилга и др. эту мысль "сводят" к тому, что невозможно дойти до полного социалистического общества из-за нашей технической отсталости, то это будет неправильно и против этого нужно изо всех сил бороться. Против такого толкования нужно бороться именно потому, что иначе нельзя защищать ту линию, которая была намечена у т. Ленина. Всякие смешки насчет социализма "на одной улице", "в Пошехонье", в "Глупове" должны претить настоящему революционеру. Люди думают, что эти гнилые шутки весьма остроумны. А не соображают, что они просто жалки, ибо повторяют остроты Каутского о "социализме в Туркестане", остроты Гильфердинга о "социализме Бухарских мулл" и т. д. Это вздор, будто под этими социал-демократическими шутками скрывается революционный интернационализм. Здесь налицо простое дезертирство с поста в тот момент, когда трудно.
Сейчас на нас нахлынули новые трудности, связанные с нашей технико-экономической отсталостью, связанные с тем, что мы должны выискивать средства для наших капитальных затрат, связанные, наконец, с темпом развития, более медленным, чем тот темп, который был бы возможен при победоносной пролетарской революции в Европе. Конечно, эта победоносная революция радикально изменила бы положение вещей; темп индустриализации нашей страны через определенный промежуток времени чрезвычайно ускорился бы; мы должны были бы иначе реорганизовать наши производительные силы; мы получили бы другое соотношение между городом и деревней; мы гораздо быстрее смогли бы вовлекать в орбиту влияния индустрии наше отсталое земледелие. В общем, темп получился бы гораздо более быстрый. Сейчас мы идем гораздо более медленным темпом. Но этот сравнительно (сравнительно с темпом объединенного социалистического европейского хозяйства) медленный темп не есть отрицание возможности построить социализм в нашей стране. Этот темп выражает лишь относительно огромную трудность нашей строительной работы.
Так нужно решать вопрос относительно возможности построения социализма в одной стране. Для того чтобы привести этот вопрос в связь с некоторыми еще более общими вопросами, мы позволим себе напомнить вот о чем. Еще в полемике 1923 г.
мы говорили: если тов. Троцкий прав, и наша страна без государственной помощи западноевропейского пролетариата не в состоянии будет сохранить пролетарскую диктатуру, из-за столкновений с крестьянством, то это обязывает к очень большим выводам. Ведь если мы распространим пролетарскую революцию на весь мир, то мы получим примерно такое же соотношение между пролетариатом и крестьянством, какое мы имеем в Советском Союзе. Ибо, когда пролетариат возьмет власть в Англии, то ему придется иметь дело с Индией и др. бывшими английскими колониями. Если пролетариат возьмет власть во Франции, ему придется иметь дело с Африкой. Если пролетариат возьмет власть во всем мире, ему придется иметь дело со всеми другими крестьянскими странами. Мировому пролетариату придется решать проблему, как ужиться с мировым крестьянством. А если здесь имеется такое же примерно соотношение, как и в Советском Союзе, то, сделав соответствующие выводы из теории неизбежной гибели без помощи извне, volens-nolens ""41"" придешь к куновской постановке вопроса, которая гласит, что мир "не дозрел" до социалистического переворота. Имеется колоссальное количество крестьян, которые - по Троцкому - "неизбежно" придут в конфликт с пролетариатом. Так как в одном Китае их имеется 400 млн, то "неизбежно" революция обречена на гибель: ведь "государственной помощи" извне получить будет совершенно неоткуда. Вот куда ведет теория оппозиции. Если таких выводов не делают, то это происходит только потому, что не додумывают вопроса до конца, останавливаются на полдороге; когда говорят об Англии, то видят Лондон, Манчестер и забывают о других частях света, которые в настоящее время привязаны к Англии, с полупрезрением проходят мимо колоссального количества колониальных и полуколониальных народов и этим проявляют свой рафинированный "европейский" "марксизм".