Лошадь у Мирзы была и в самом деле будто из сказки. Он грезил о том дне, когда посадит на эту лошадь сказочную принцессу – свою маленькую рани, ту самую, которая при расставании подарила ему книжку сказок- «Тысяча и одна ночь». Случалось, что наставники его уставали от занятий или запаздывали, а то и просто ленились. Тогда, улучив свободный часок, Мирза возвращался к прекрасным вымыслам, которыми некогда упивался вместе с Сахибан, становился красивым принцем, обладателем сердца возлюбленной рани, и верная Бакки уносила его в страну грез.
Заветной мечтой Мирзы было побывать в деревне сиалов. Но какое там! Наставники из кожи вон лезли: каждый стремился, чтобы именно в его роде искусства Мирза как можно раньше возобладал над сверстниками. Бинджал-хан был знатоком человеческих душ, он ловко разжег огонь соперничества между наставниками, и они не давали своему ученику ни дня передышки.
И вот деревня сиалов, до которой Бакки добежала бы за один переход, оказалась недоступной для юноши. Однако душа его осталась там, рядом с милой рани его грез.
До него доходили слухи, что деревню сиалов захлестнуло половодье красоты: высокая тоненькая девочка стала чудом женственности, в кудрях ее свило гнездо колдовство, в очах, подобных летней ночи, зажглись звезды, губы расцвели, а гибкий стан уподобился прихотливому горному потоку. Вся она трепетала восторгом весеннего расцвета, в голосе звенел напев однострунного ситара, милая речь ее отзывалась в сердцах мужчин, рождая в них скрытое желание.
Сахибан стала взрослой девушкой, и мирная равнина ее жизни превратилась в сверкающий, беспрестанно зыбящийся океан.
Редко выдавался день, когда она не забегала к тетушке Бибо поговорить о Мирзе. Та частенько наведывалась в Данабад, поэтому новостей, у нее всегда было хоть отбавляй.
Едва лишь речь заходила о племяннике, тетушка Бибо принималась расхваливать его на все лады:
– Какой он стал красавец! Какой ловкий, какой храбрый!
У девушки голова шла кругом.
– Тетушка, милая тетушка! Неужели он так и не навестит нас?!- не раз спрашивала она.
– Да он не чает, когда сможет к нам вырваться! – заверяла ее тетка.- Только братец-староста наш будто помешался: задумал он сделать из сына первого наездника, первого стрелка да рубаку. Вот наставники и не отпускают от себя нашего красавца.
– Тетушка, а Мирза не забыл свою первую наставницу?
– Как же ему забыть тебя? Он сам показал мне книгу, которую ты ему подарила, каждый день он выкраивает часок, чтобы почитать… Так и сказал: передай Сахибан, что я ее помню…
Долгими бессонными ночами Сахибан думала о своем друге. Каков-то он теперь? Сможет ли она обнять его, как когда-то? Ляжет ли его рука на ее плечо?
– Мирзиа, приезжай к нам! Покажись мне хоть разок! – шептала девушка.- Посмотри на меня, Мирзиа! Такая ли я теперь, какой была прежде?
Потом глаза слипались, приезжал Мирза на своем коне, сажал Сахибан позади себя, и они уносились далеко-далеко…
Родные начали поговаривать о том, что Сахибан пора подыскивать жениха. Бибо горой стояла за своего любимца – Мирзу.
– Другого такого юноши днем с огнем не сыщешь! – уверяла она свою невестку – мать Сахибан.
Та заикнулась было мужу, что неплохо бы выдать дочь за племянника. Но Кхива-хан недаром стяжал славу человека хитрого и расчетливого.
– Простая ты душа, матушка! – усмехнулся он.- У нас не десять дочерей, а одна. Только через нее мы и сможем породниться с сильными людьми. А дом Бин-джала и так наш дом, тут нам искать нечего.
– Так что же ты медлишь?-удивилась жена.- Сахибан в самой поре, надо засылать сватов.
– Я подумываю о семье Чандаров: и по достатку они нам ровня, и род властный, сильный. Сын у них подрос – Тахар… Если породнимся, вся округа будет в наших руках.
Узнав о намерении отца, Сахибан расплакалась. В слезах прибежала она к тетушке Бибо. Та принялась утешать ее, обещала уговорить отца. Но Кхива-хан слышать не хотел ни о ком, кроме Чандаров.
– Тетушка! Родная! Поезжай в Данабад, передай Мирзе, что меня хотят выдать за другого! – молила Сахибан.- Пойди к отцу! Неужто он тебя не послушает!
Бибо поспешила в Данабад, и рассказала обо всем "сестре и зятю. Однако Бинджал был человеком заносчивым и крутым.
– Пусть Кхива на своей шкуре испытает, что такое Чандары! – заявил он.- Ноги моей не будет в его доме!
Только после этого тетушка Бибо поведала Мирзе, какая беда нависла над ним и Сахибан. Она посоветовала племяннику самому отправиться к отцу девушки и просить ее руки.
– Только торопись, мой красавец! Цирюльник уже отправился к Чандарам, а Сахибан, бедняжка, совсем извелась, не ест, не пьет от горя…
Стрелы и луки, мечи и конские состязания – все словно ветром выдуло из головы Мирзы. Он вскочил на свою Бакки и помчался в деревню сиалов.
Говорят: одно дело – услышать, другое дело -увидеть. Казалось, даже стены домов сиалов зашатались, признав в богатырском всаднике прежнего озорника – Мирзу. Девушки побросали свои дела и уставились на красавца-наездника. Сверстники радостно приветствовали его. Маулви, к которому но дороге заглянул юноша, подумал, что в деревню приехал новый начальник, и почтительно поднялся ему навстречу.
– Я Мирза, ваш бестолковый ученик,- сказал юноша.
– О Аллах! Славу Аллаху! Ты ли это, мой мальчик?! – воскликнул маулви, обнимая Мирзу.
И деду своему – отцу матери – Мирза пришелся по нраву. Бабушка и тетка – мать Сахибан – обняли и расцеловали юношу. Сахибан же словно окаменела. Сколько раз, грезя о Мирзе, представляла она их первую встречу. И вот он стоит перед ней, а руки не поднимаются, чтобы обнять любимого, губы не раскрываются… Она боится шелохнуться, спугнуть свою мечту, вдруг ставшую явью. Мирза глядит на девушку не от-
рывая глаз. Ему хочется положить руку ей на плечо,- прежде он так свободно это делал,- коснуться ее руки… Но плечо не то. И рука не та, что когда-то обвивалась вокруг его стана…
– Сахибан…- только и мог выговорить он.
– Мирза…- только и могла прошептать она в ответ. Родственники усадили гостя и стали расспрашивать
о здоровье близких. Это с Сахибан Мирза терял мужество, с другими же разговаривал бойко. Улучив момент, он завел беседу с дедом. Дед не советовал ему говорить с Кхивой-ханом.
– Почему? – удивился Мирза. – Мое право на Сахибан бесспорно. Я – ваш внук, в детстве играл с Сахибан, вместе с ней учился. Несправедливо отдавать ее в чужую семью!
Кхива-хан выслушал племянника, и ему даже понравилась горячность, с которой тот отстаивал свои права. Но цирюльник уже вел переговоры с Чандарами, и не в характере Кхивы-хана было отказываться от раз принятого решения.
– Послушай меня, сынок! – сказал он.- Ты мне по душе. Если бы у Сахибан была сестра, я не стал бы тебе перечить. Но у меня свой расчет: породниться с Чандарами, чтобы никто и взгляда косого не смел кинуть на нашу тень! А вы – что ж, вы люди свои…
Юноша пылко доказывал, что и сейчас никто не кинет на их тень косого взгляда, что он, Мирза, единственный сын у своего отца, что он любит Сахибан всю жизнь…
Кхива-хан дивился про себя настойчивости и твердости племянника, однако не забывал, что у Чандаров семь сыновей и каждый из них не уступит в мужестве льву.
– Мне жаль, что приходится разбивать твое сердце, мальчик, да дело с Чандарами уже слажено. Не хочу прослыть бесчестным.- Такими словами закончил беседу с племянником упрямый Кхива-хан.
Мирза бросился к тетушке Бибо и стал молить ее, чтобы та привела Сахибан. Это было нетрудно: родичи относились к Бибо с большим уважением. Бездетная тетушка много лет занималась тем, что обучала всевозможным работам чужих малышей, и потому слыла женщиной умной и почтенной. Здесь Мирза прожил не-
сколько лет. Каждое утро, бывало, поглядывал он на дорогу – не идет ли Сахибан, а завидев ее, прятался, ожидая, пока милый голосок окликнет: «Мирзиа!»
И вот прошли годы, и в этом же самом доме он снова дожидался Сахибан, но разве это ожидание было похоже на прежнее? Тогда лишь глаза его ждали подругу, теперь же весь он рвался навстречу девушке.