Со склона Масличной горы майор Абдалла Таль смотрел на окутанный вечерними сумерками город. Время от времени взрыв гранаты высвечивал очертания домов. «Нет города в мире важнее, чем Иерусалим», — думал Таль, на которого была возложена задача спасти этот город для арабов. Таль знал, что именно здесь, на вершине этой горы, халиф Омар, сын раба-негра, стал преемником Магомета, принял капитуляцию Иерусалима и впервые поставил его под власть ислама.
«Сколько крови впитала за минувшие столетия иерусалимская земля», — думал Таль, понимая, что вскоре и ему предстоит проливать здесь чью-то кровь.
С заходом солнца одна из пехотных рот майора Таля подошла к Масличной горе. С её вершины бойцы могли наблюдать за кипевшей внизу битвой у Яффских ворот. Таль сперва не собирался распылять свои силы, бросая батальон по частям в иерусалимское сражение, но, подчиняясь настоятельным требованиям короля Абдаллы и вняв мольбам арабских ополченцев, посылавших к нему из Иерусалима на Масличную гору одного гонца за другим, он приказал капитану Махмуду Мусе отправить в Иерусалим подкрепление из пятидесяти солдат. Таль полагал, что их присутствие поддержит слабеющий боевой дух защитников города до тех пор, пока не прибудут остальные части.
Таль и Муса следили за тем, как смутно различимые фигуры солдат медленно продвигаются вниз к Гефсиманскому саду и к воротам святого Стефана. Через сорок минут, в 3 часа 40 минут утра, во вторник 18 мая в чёрное небо Иерусалима взвилась зелёная ракета. Хотя Джон Глабб всё ещё не знал об этом, солдаты его армии, которых он так старался удержать от похода на Иерусалим, уже были под стенами Старого города.
Примерно в это же самое время в штаб Давида Шалтиэля поступило лаконичное донесение всего из четырёх слов: «Мы взяли гору Сион». Если атака на Яффские ворота провалилась, то, по крайней мере, манёвр Узи Наркиса увенчался успехом.
Теперь в руках евреев был идеальный трамплин для вторжения в Старый город, от которого пальмаховцев Наркиса отделяло каких-нибудь пятнадцать метров. Слыша отчаянные призывы своих товарищей, находившихся всего в нескольких метрах от него, Наркис решил как можно скорее прорваться в Еврейский квартал. Усталость бойцов и арабский снаряд, попавший в грузовик с его «Давидкой», вынудили Наркиса отказаться от плана дневной атаки. Однако он был уверен, что проведёт наступление под покровом темноты. Он обещал Шалтиэлю, что пробьётся через Сионские ворота и обеспечит доступ к Еврейской улице вдоль задней части Армянского квартала.
После этого командующему еврейскими войсками в Иерусалиме осталось бы только прислать Наркису подкрепление, чтобы удерживать ворота и освобождённые улицы Старого города.
Наркис объявил своим бойцам, что всё в порядке: Шалтиэль пришлёт помощь, чтобы закрепить успех. На этот раз сомнений не было. Этой ночью они прорвут блокаду Еврейского квартала.
Примерно в то же время по другую сторону стен Старого города капитан Муса сделал удивительное открытие. По форме напоминавшие башню Сионские ворота, через которые бойцы Узи Наркиса собирались ворваться в Старый город, никем не охранялись. Их защитники-ополченцы бежали после того, как евреи захватили гору Сион. Муса поспешил снова занять позиции у ворот и в зданиях, примыкавших к ним.
Йосеф Атийе как раз собирался отправиться домой обедать, когда его вызвали во двор школы Шнеллера. Пройдёт почти год, прежде чем Йосефу Атийе удастся добраться до дома.
Один из офицеров Шалтиэля заявил, что Йосефу вместе с группой едва обученных людей предстоит «спасти Старый город». Некоторые из собравшихся во дворе школы даже не умели обращаться с винтовкой, но это был единственный отряд, который Шалтиэль мог изыскать, чтобы развить успех атаки Узи Наркиса у Сионских ворот.
Мордехай Газит, офицер, которому Шалтиэль поручил командовать этим отрядом, ужаснулся при виде кучки людей в штатском, не имеющих никакого представления о военных действиях. Газит выбрал из них того, кто показался ему наиболее молодцеватым, и назначил его старшиной. Выбор оказался неудачным: через несколько часов этот человек дезертировал.
Шалтиэль выдал каждому новую чешскую винтовку, восемьдесят патронов и четыре ручных гранаты. Атийе заметил, что некоторые из его товарищей впервые в жизни держат в руках оружие. Они получили также мундиры, захваченные в Бевинграде после ухода англичан, и шлемы американских моряков. Эти шлемы полагалось надевать на специальные наушники, и сейчас они болтались на головах бойцов, как суповые миски.
С самого начала возникла путаница относительно поставленной перед отрядом задачи. Газит полагал, что им надлежит закрепиться на горе Сион. Узи Наркис ожидал, что они займут позиции у Сионских ворот и двинутся к Армянскому кварталу.