Начали они с захвата двух арабских деревень, находившихся на линии планируемой атаки: Бейт-Джиза и Бейт-Сусина. Офицеры тщательно изучили характер местности и, выслав ряд разведывательных групп, получили сведения об арабской обороне (чего не было сделано в первый раз). Измотанный батальон бригады «Гивати» был заменён батальоном бригады «Александрони» под командованием Яакова Прулова, и ему были приданы оставшиеся в живых бойцы из отряда Цви Гуревича.
Для участия в операции была сформирована колонна бронированных автомобилей (тридцать две полугусеничные машины, купленные Федерманом в Антверпене, и двадцать два старых «сэндвича» Ҳаганы); этой колонне, командиром которой был назначен Хаим Ласков, предстояло провести первую в истории израильской армии «бронетанковую» атаку. При захвате здания бывшей британской полицейской школы Шамир собирался использовать новое, только что поступившее к нему оружие — мощные огнемёты, изготовленные по чертежам Ласкова в мастерских Ҳаганы в Тель-Авиве. Огнемёты стреляли напалмом, но они имели один серьёзный недостаток, которого Ласков не учёл и за который евреям пришлось жестоко поплатиться во время сражения.
Операция «Бин-Нун-2» началась в отличие от операции «Бин-Нун-1» точно в назначенное время — в 23 часа 00 минут в воскресенье 30 мая. Миномёты и «наполеончики» открыли заградительный огонь по Латруну, и одновременно бойцы Прулова двинулись к Баб-эль-Ваду, а колонна бронемашин Хаима Ласкова — к Латруну.
В темноте арабские артиллеристы не могли обнаружить движение колонны. Под прикрытием дымовых шашек машины Ласкова спокойно перевалили через самое опасное место, взятое под прицел арабских пушек, — небольшой хребет на подступах к полицейской школе. В это время батальон Прулова взял первый рубеж — деревню Деир-Аюб, откуда уже открывался вид на Баб-эль-Вад; но дальше Прулов натолкнулся на серьёзное сопротивление.
В самом Латруне операция пока развивалась согласно плану, и всё шло как нельзя лучше. Передовая машина сумела подойти очень близко — на пятьдесят метров — к полицейской школе.
Пока солдаты Легиона с крыши школы забрасывали евреев гранатами, группа сапёров ринулась к железной двери здания и подложила под неё заряд динамита. Это было излишним: дверь оказалась незапертой. В десятке метров от школы командир арабской роты прикрытия капитан Иззат Хасан, имевший в своём распоряжении миномёты и противотанковые орудия, с досадой следил за схваткой: в темноте он едва различал силуэты сражающихся и поэтому не решался стрелять, опасаясь попасть в своих.
В это время заработали ласковские огнемёты, и внезапно всё вокруг озарилось ярким пламенем, так что фасад здания стал отлично виден. С диким грохотом взорвался динамит. Из второй машины выскочил штурмовой отряд, который ринулся к двери. В первом этаже завязался рукопашный бой; пошли в ход автоматы, гранаты и ножи. Однако события развивались не так, как рассчитывал Ласков, Огнемёты, которые, по замыслу Ласкова, должны были подавить арабскую оборону на крыше, вместо этого подожгли фасад. Над зданием поднялись языки огня, и вокруг стало светло, как днём. Капитан Хасан увидел перед собой ряд отлично освещённых мишеней — еврейские бронированные машины... Он не заставил себя долго ждать и открыл по этим машинам огонь прямой наводкой из противотанковых орудий.
Одна за другой машины Ласкова вспыхнули, как факелы.
И тут произошло ещё одно несчастье. Сапёры предварительно очистили от мин дорогу, по которой следом за бронеколонной следовали автобусы с пехотинцами, но не разрядили мины, а просто сложили их в кювете. Первый солдат, выскочивший из автобуса, спрыгнул прямо на эту груду мин. Раздался страшный взрыв, двадцать человек было убито, а остальные обратились в бегство.
Через несколько минут Ласков получил по радио сообщение о том, что арабы остановили продвижение Прулова. Мощные огнемёты превратили возможную победу в поражение. Из тех, кто ворвался в здание школы, никому не удалось уйти живым.
Уцелевшие машины стали отходить, лавируя под арабским огнём, Ҳагане и на этот раз не удалось вытеснить арабов из Латруна.
Пять дней прошло со времени первой атаки. Запасы на складах Дова Йосефа продолжали таять, и надежда на спасение с каждым часом слабела. Не могло быть и речи о том, чтобы бросить потрёпанную бригаду Шамира в третью атаку на позиции Легиона. После двух поражений стало очевидным, что взять Латрун не удастся.