Наконец, когда стук повторился два раза, рабби Вейнгартен встал, надел жилет и лапсердак, чёрную шляпу, поправил на носу очки в золотой оправе и вышел во двор. Перед ним стоял человек средних лет, майор британской армии. Судя по жёлто-красным знакам различия — офицер Суффолкского полка. В правой руке он держал ржавый железный штырь длиной в добрый фут. Торжественным жестом майор протянул этот странный предмет старому рабби. Это был ключ, ключ от Сионских ворот Старого города.
— С семидесятого года нашей эры и до нынешнего дня, — сказал майор, — этот ключ ни разу не был в руках евреев. Впервые за восемнадцать веков ваш народ получает ключ от Старого города.
Вейнгартен протянул дрожащую руку и взял ключ. Еврейская легенда гласит, что когда Тит разрушил Иерусалимский Храм, жрецы Храма бросили ключи в небо, крича:
— Господь, да будешь Ты хранитель этих ключей!
Теперь ключи от Иерусалима были возвращены евреям, и столь странный и неожиданный исполнитель Божьей воли встал по стойке смирно и отдал честь рабби.
— Не всегда мы с вами ладили, — сказал майор, — но давайте расстанемся друзьями. До свидания, и желаю удачи!
— Благословенно имя Твоё, Господи! — пробормотал Вейнгартен. — Ты подарил нам жизнь и позволил дожить до этого великого дня!
Затем он обратился к англичанину и добавил:
— От имени своего народа я принимаю этот ключ.
Англичанин вторично отдал честь и повернулся к своим солдатам. Колонна двинулась прочь из Старого города.
Завывание волынок стало стихать вдали, но тотчас вместо него послышались совсем другие звуки. Рабби Вейнгартен напряжённо прислушался. Звуки становились всё отчётливей, всё чаще, они раздавались уже по всему Старому городу и, наконец, превратились в грохот, несущийся со всех сторон. Это были звуки стрельбы.
Арабская женщина, торопливо шагавшая по безлюдной улочке, со страхом прислушалась к перестрелке и ускорила шаги. Она спешила к зданию отеля «Царь Давид», где размещалась британская администрация. Асия Халаби много лет работала здесь. Теперь в комнатах и коридорах было пустынно. По холлу сновало несколько британских гражданских служащих; они выносили из кабинетов папки и коробки с бумагами и складывали всё это в грузовик, стоявший перед отелем.
Пробираясь к отелю «Царь Давид», Асия Халаби рисковала жизнью ради того, чтобы попрощаться с этими англичанами — своими бывшими сослуживцами. Переступив порог, она поняла, что почти никто из работавших здесь арабов или евреев не сделал этого дружественного жеста по отношению к людям, которые тридцать лет управляли её родиной.
Выросшая в зажиточной христианской арабской семье, Асия Халаби была многим обязана английским властям. Благодаря им она получила образование, приобрела профессию и превратилась в современную свободную женщину. Одним из символов этой эмансипации были водительские права Асии: в 1939 году она сдала экзамены на вождение автомобиля и стала первой в Палестине арабской женщиной, которая имела свою машину и умела её водить.
Колонна грузовиков прогрохотала от отеля по направлению к Дамасским воротам и исчезла из виду. Асия Халаби помахала им вслед. Отель «Царь Давид» был теперь пуст. От британского владычества в Палестине остались лишь клочки бумаги, которые врывавшийся в открытые окна ветер гнал по кооидорам, словно это были осенние листья.
Когда Асия вернулась домой, она нашла записку от брата, который убеждал её немедленно отправиться к нему в безопасный Мусульманский квартал Старого города. Она упаковала в чемодан самые важные для неё вещи: портативную пишущую машинку, свою детскую подушку, смешного игрушечного медвежонка и зелёный костюм. Уже выходя из дому, Асия взяла с книжной полки первую попавшуюся книгу — чтобы почитать что-нибудь в те несколько дней, которые она собиралась провести вне дома.
Для Асии Халаби, как и для многих других жителей Иерусалима, в этот день началась новая жизнь. Городу предстояло быть разделённым на две части, находящиеся в разных государствах, и Асии Халаби была уготована участь изгнанницы. Не несколько дней, а много лет предстояло ей вчитываться в книгу, которую она в то утро взяла с полки. Книга называлась «Возрождение арабского народа».
Сэр Алан Каннингхем, британский генерал, последний Верховный комиссар Палестины, бросил прощальный взгляд на Иерусалим с высокого холма, на котором находилась его резиденция. Однако у него не было времени слишком долго любоваться пейзажем.
Сейчас ему предстояло выполнить свою последнюю обязанность на посту Верховного комиссара Палестины. Власть, которую он олицетворял, нуждалась в символах и обрядах — так же, как церкви и храмы, которые генерал сейчас видел перед собою; и даже сложить с себя эту власть он не мог без надлежащей церемонии. Сегодняшняя церемония должна была ознаменовать окончание британского владычества в Палестине.