Большинство дозорных разошлось по домам. Двадцатилетний студент-юрист Питер Салех, закончив к полуночи очередной обход своего участка, отправился спать. Никто его не сменил.
На постах оставалось восемь дозорных.
«Хамбер» и «плимут» прибыли на место на пятнадцать минут раньше намеченного срока. На единственном дорожном заграждении никого не оказалось. Сторож православного монастыря, находившегося напротив отеля, увидел, как к «Семирамиде» подъехал автомобиль. Машина остановилась у дверей кухни, и из неё вылезло двое людей с чемоданами.
Сторож побежал к зданию.
Дверь, ведущая в подвал отеля, была заперта. Ругаясь в темноте, Авраам Гиль снял с пояса ручную гранату и приладил её к двери. Взрыв сорвал дверь с петель. Гиль и его товарищи нырнули в дымящийся подвал, волоча за собой чемоданы со взрывчаткой.
Виду Кардус разбудил звон разбитого стекла. В темноте она услышала встревоженный голос своей тётки Марии. Затем чей-то другой голос крикнул:
— Ложитесь на пол!
Сами Абуссуан тоже проснулся от звона стекла. Сначала он подумал, что на улице идёт бой. Потом он услышал крик на иврите:
— Од ло! Од ло! (Ещё нет! Ещё нет!) Внизу кто-то бежал, давя разбитое стекло. Сами выскочил из постели. В коридоре он увидел своих родителей, дядю и тётку: они накинули халаты и в страхе спрашивали друг друга, что случилось. Сами велел им спуститься в холл, самое безопасное место в отeле, и бросился к телефону. Поспешно вертя диск, он набрал номер 999 — номер телефона моторизованной полиции.
— Нападение на отель «Семирамида»! — крикнул он, услышав в трубке заспанный голос британского сержанта. — Они бросают гранаты!
В подвале отеля Авраам Гиль и его помощник уже приладили заряды к основным несущим опорам здания. Однако шнур не зажигался: он успел отсыреть под дождём. Подрывники стали кричать бойцам взвода прикрытия, уже начавшим было отходить, чтобы те задержались (их голоса и услышал из своей комнаты Сами Абуссуан). Нервничая, обливаясь потом, подрывники растерянно озирались по сторонам и не знали, что делать.
— Иоэль, — прошептал Гиль командиру, стоявшему на пороге, — запал не зажигается.
Командир спустился в подвал. Он был спокоен и сосредоточен.
— Вот что нужно в таких случаях делать, — сказал он. — Спокойнее — и всё будет в порядке.
Он срезал отсыревший запал и стал мастерить новый.
Наверху Мария, тётка Виды Кардус, отпустила руку девушки и сказала ей:
— Я сейчас вернусь. Я надену халат.
Напуганная Вида видела, как её тётка исчезла в темноте. Сами Абуссуан в этот момент повесил телефонную трубку и побежал к гостиной. Этажом выше его брат Сирил подал руку матери и повёл её вниз — в холл. Отец Сирила и Сами, влезая на ходу в рукава халата, последовал за ними.
Чтобы сделать новый запал, потребовались четыре минуты, но теперь он был готов. Командир прошёл к порогу, поднял ещё тлевшую щепку, отлетевшую от развороченной двери, и вернулся в подвал. Он осторожно дул на щепку, пока та не засветилась желтовато-оранжевым огоньком. Тогда он прижал её к новому запалу. Шнур начал потрескивать. Иоэль подождал несколько секунд и крикнул:
— Горит! Бежим!
Вида Кардус ничего не услышала. Но на всю жизнь она запомнила это необыкновенное зрелище: когда она открыла глаза, над ней было только небо.
— Где крыша? Где люди? — прошептала она.
Сами Абуссуана ослепил яркий голубой свет. Всё потонуло в диком грохоте. Сами показалось, что на него с чудовищной скоростью надвигаются стены. Взрыв подхватил его и швырнул на пол; потом он почувствовал, что лежит на груде штукатурки, а над ним — чёрное небо, разрываемое огненными вспышками. Сами поднял голову и посмотрел на дверь, через которую должны были войти в холл его родители. Он увидел лишь груды битых кирпичей и оторванную ступеньку лестницы, свисавшую с искорёженной балки. На несколько секунд Абуссуан застыл, потрясённый этим жутким зрелищем, оглушённый внезапной мёртвой тишиной. А затем откуда-то из угла донёсся жалобный голос брата, звавшего на помощь.
Взрыв разбудил почти весь Катамон. Из окна своей спальни Питер Салех увидел, как здание «Семирамиды» с грохотом взлетело на воздух и обрушилось вниз бесформенной грудой.
Над развалинами поднялось облако дыма и пыли. Взрывная волна прокатилась по холмам. Когда всё стихло, Салех снова услышал шум дождя — но теперь сквозь него прорывались крики и стоны, доносившиеся из разрушенного отеля. От взрыва погибло двадцать шесть человек. Сами Абуссуан и Вида Кардус остались в живых, но семья Абуссуан, по существу, была уничтожена: погибли отец и мать, две тётки и трое дядьёв. Погиб владелец отеля и его жена, а с ними их сын, двадцатитрехлетний Хьюберт Лоренцо, которого мать в этот вечер не отпустила на дежурство.