Через три дня из-под руин откопали последнюю жертву. Это был испанский дипломат Мануэль Альенде Саласар: бессмысленная смерть в чужой стране положила конец путешествию в нелепость.
В первые дни января 1948 года прекратились рейсы автобуса № 2, связывавшего новый Иерусалим с Еврейским кварталом Старого города. Жители квартала оказались в осаде. Теперь к ним не поступали ни продовольствие, ни топливо, ни боеприпасы. Около штаба Ҳаганы складывали трупы умерших — их невозможно было похоронить. Керосин был на исходе. Почти не осталось молока для детей.
Еврейское агентство ежедневно требовало, чтобы британские войска разобрали арабское заграждение у Яффских ворот.
Англичане, в свою очередь, настаивали на эвакуации всех евреев из Старого города. Еврейское агентство отказалось выполнить это требование. Тогда англичане предложили компромиссное решение: они будут раз в неделю под вооружённой охраной сопровождать в Старый город колонну еврейских грузовиков с продовольствием и топливом, предварительно обыскивая каждый грузовик. Англичане обязывались вывезти из Старого города всех евреев, которые пожелают оттуда выехать, но отказывались пропустить туда кого бы то ни было. Предложение британских властей противоречило всем принципам, которыми руководствовалось Еврейское агентство в своих отношениях с мандатными властями, однако положение в Еврейском квартале было отчаянное, и пришлось скрепя сердце уступить.
Для офицеров Ҳаганы, на долю которых выпало защищать клочок самой священной для евреев земли, это были дни жестокого столкновения с действительностью. Они оказались запертыми в одном из самых уязвимых пунктов во всей Палестине. В Старом городе у евреев было сто пятьдесят бойцов Ҳаганы, пятьдесят бойцов Эцеля и Лехи и ещё небольшой отряд, которому в ближайшие месяцы предстояло заслужить особую благодарность всех защитников Еврейского квартала, — шестьдесят девушек, служивших в Ҳагане. В эти зимние дни и ночи Иссер Натансон, командир Эцеля, не раз вспоминал свой последний разговор с человеком, приказавшим ему отправиться в Старый город.
— Что нам придётся там делать? — спросил тогда Иссер.
— Жертвовать собой, — ответил тот с грустной улыбкой. — А для чего ещё, по-твоему, ты там нужен?
10. Баб-Эль-Вад на пути в Иерусалим
«Ложась спать, мы не уверены, что утром проснёмся живыми. И не так мешают спать выстрелы, как взрывы. Люди просыпаются среди ночи под развалинами собственного дома. Твоему отцу приходится ездить на работу в карете скорой помощи. Каждый раз, когда раздаётся стук в дверь, мы цепенеем от ужаса: вдруг это пришли взорвать наш дом. После шести вечера мы никуда не выходим и запираем все двери и окна».
Так одна арабка описывала своему сыну — студенту университета в Бейруте — жизнь в Иерусалиме спустя два месяца после решения ООН о разделе Палестины. Её слова хорошо передают состояние многих иерусалимцев — как арабов, так и евреев — в январе 1948 года.
«Иерусалим, — писал корреспондент газеты „Нью-Йорк Таймс“, — по существу изолирован от страны завесой страха. Никто не приезжает в Иерусалим, и никто не покидает своего квартала без крайней необходимости».
В еврейской части Иерусалима начали исчезать продукты.
Недоставало молока, яиц, мяса и овощей. Большинство ресторанов закрылось.
Зима выдалась на редкость холодная, а в еврейских домах нечем было топить печи. Ещё больше домохозяйки страдали от нехватки керосина — не на чем было готовить пищу. Самые элегантные дамы, выходя из дому, брали с собой ведро или бидон — на случай, если по дороге встретится торговец керосином, ведущий за собою увешанного канистрами осла. Как арабы, так и евреи постоянно должны были думать о своей личной безопасности. Правда, очень немногие каждодневно подвергались такой опасности, как Рут и Хаим Геллеры — одна из немногих еврейских супружеских пар, оставшихся в Катамоне. Пробраться к себе домой они могли только по глубокой траншее, прорытой через сад к чёрному ходу из дома.
По ночам Рут караулила у окна нижнего этажа с колокольчиком в руках: в случае опасности звон колокольчика должен был разбудить бойца Ҳаганы, спавшего наверху. Однако, подобно многим другим. Геллеры научились приспосабливаться к обстоятельствам.
Однажды, когда они собирались на концерт, Ҳагана предупредила их, что вечером будет взорван соседний арабский дом. Супруги быстро обсудили ситуацию. А затем они всё-таки поехали на концерт, предварительно открыв все окна, чтобы при взрыве не полопались стекла.