Сон разума, или о неосознанной смерти
Я уже давно не знаю, кто, и что я. В чем смысл моего существования, в чем смысл вообще всего вокруг? В жизни каждого человека порой наступает такой момент. Когда сил терпеть душевную боль, уже попросту нет. И я не имею ввиду малолетних суицидников, готовых сдаться, после первой неудачной попытки полюбить по-настоящему. Глубоко принимая в себя, пуская в самые темные закоулки души. В робкой надежде не быть в очередной раз отвергнутым, не понятным, и не принятым. И когда этот момент все же наступает - внутри остается лишь пустота. Нет, не боль, которую часто за нее принимают. Не гнев, не злоба и не отчаяние. Просто пустое и бездумное восприятие мира, таким, каков он есть. Звучит не так, и плохо скажете вы? А это и не плохо. И не хорошо. Это просто есть. Сначала отмирают лишние нервные окончания. Нет, правда - такое понятие как простая физическая боль если не пропадает окончательно, то сильно притупляется, отходя на второй план. Затем происходит смена приоритетов и вкусов. Яркая, неожиданная, эмоциональная и кажется ведущая к новому витку и этапу на жизненном пути. Но это только кажется. На самом деле это последняя попытка отмирающей души сделать глоток жизни. Постепенно все перемены сходят на «нет». Начинается стадия удовлетворения. Да-да та самая стадия, когда человек думающий превращается в натуральное «быдло». И совсем без гмо. И ведет его в этот момент одно лишь желание, заключенное в удовлетворении собственных низменных наклонностей. Окружающие кстати все еще ничего не замечают - старые привычки, и зачатки прежних осмысленных действий пока не дают такому человеку окончательно опуститься на моральное дно. А оно у каждого разное. Кто-то уходит в запой. Некоторых охватывает обжорство и лень. А такие как я, просто предаются беспорядочным половым связям. Ой, как смешно и наивно скажете вы? Что плохого в сексе по обоюдному согласию? Я расскажу. Или не стоит омрачать такой прекрасный вечер историями боли и предательств? Историями про ложь и холодный наполненный ядом расчет, кидающий в глубины отчаяния? О. Сколь много громких слов. Прошу прощения. В той прежней жизни я был тем еще пафосным ублюдком. Наверное, я бы очнулся - со временем. И душа отогрелась бы в объятьях очередной пассии. Чтобы вернутся и вернуть. Те идеалы и стремления, которыми я дорожил прежде. Но ничего этого уже не будет. Потому что я убил. Отнял жизнь собственными руками. А ведь я просто хотел чтобы она замолчала. Не слышать этих предательски громких слез отчаянного надрыва порванной в клочья души. Мной порванной. Говорят маньяки и профессиональные убийцы испытывают в такие моменты два типа эмоций. Удовольствие и раздражение. Я определенно отношусь ко второму типу. И как легко я причисляю себя к их числу, не так ли? Однако называть себя иначе я уже не могу. Я ненавистен и противен сам себе. Я взял силой доверившуюся мне женщину, растоптал ее душу, а потом в порыве гнева перемешанного с все еще не остывшей похотью просто задушил. -Люди любят наказывать сами себя, не так ли? - чуть вибрирующий голос раздается сзади и слева. Как раскаленные гвозди в мягкое масло скомканного разума. -Тебе не кажется, что пора уже выйти из этого добровольного заточения? И этот вопрос я оставляю без ответа. Зачем говорить если он и так знает, что я скажу? Но он настойчив. Чуть больше чем обычно, разгоняя сонную хмарь моего самобичевания. -Времени осталось совсем немного -И что? - меня удивляет, каким хриплым стал мой голос. Будто карканье старого ворона. Больного к тому же. -О. Ты, наконец, соизволил ответить. Тогда и я могу показаться. И он вышел вперед, медленно, будто красуясь, туша сигаретный окурок об ладонь. А вернее об, непонятно на чем, держащиеся кости ладони. Я уже и не удивляюсь. Было бы чему. Лишь смутное прозрение дает подсказку - он должен быть в деловом костюме. Но и оно затухает как маленькая искра в омуте памяти. Сейчас на нем расстегнутая смирительная рубашка с дырками в рукавах. Видимо, чтобы удобнее было держать эти отвратительно вонючие, пахнущие смолой, дешевые сигареты. Череп, покоящийся на угловатых костях стар и потрескан. Лишь слабые пурпурные огоньки в глубине глазниц создают подобие жизни. -И что? - повторил я вопрос чуть более уверенно. -И все - в вибрирующем голосе будто послышался гнев. -Плевать... -Глупец! Неужели ты и правда не видишь? Неужели твоя жизнь столь пуста и бессмысленна, что из-за одной ошибки ты готов спустить ее псу под хвост?! -Готов - без малейшего колебания ответил я. -Идиот - он снова закурил и неожиданно ухмыльнулся, так что призрачные губы сложились в явной издевке - Ну хотя бы глаза открой, и я от тебя отстану. Я открыл. А что мне осталось? И замер, поперхнувшись застрявшим в горле звуком. Некогда белые, а ныне желтушные стены. Потолок в сеточке трещин и покосившаяся дверь. Интерьер старой больницы. И она. Живая и здоровая, со слезами высохших слез на щеках. И глубокой печалью в глазах. Я потянулся к ней, с невнятным мычанием и тут лишь понял, что спеленат по рукам и ногам. Она лишь улыбнулась в ответ: -Ничего, ничего. Лежи, мой хороший, отдыхай. Веки мгновенно налились свинцом, и я снова оказался там. Ошарашенный, взволнованный и трясущийся, будто меня окатили из ведра с ледяной водой. Череп лишь качнулся из стороны в сторону: -Ну? Убедился? -Но,... но я же... -Я же, я же - передразнил меня он - Ты же слабовольный придурок, который даже не удосужился проверить, жива ли девушка вовсе. И впал в забвение. Псих гребанный. Закончив эту тираду, череп чуть отодвинулся... и начал меняться. Смирительная рубашка исчезла, и ее место занял деловой костюм. Дешевая сигарета стала толстой качественной сигарой. Пропала сеть трещин на затылке и в глазницах вспыхнул настоящий пурпурный огонь! Да. Теперь все стало на свои места. -И что теперь? - стараясь говорить как можно ровнее, спросил я. -А теперь все зависит от тебя - он выдохнул облако ароматного дыма - Если хочешь, можешь спать дальше. Или попытайся проснуться. -Это будет не так легко - задумчиво протянул я -То, что не убивает, делает вас сильнее - Смерть хмыкнул еще раз уже не так снисходительно - По крайней мере, это будет осознанный выбор. И не заставляй меня приходить снова. Я улыбнулся в ответ. Теперь-то уже не заставлю. Настало время покончить со снами и грезами. Тем более такими не радужными. А Смерть тем временем тяжело вздохнул, выпуская проснувшуюся душу из цепких, костлявых рук. Лишенную, портившего ее греха. Как и шесть до нее. Он закурил, глядя в бесконечно беззвездное небо. Теперь и для него настало время вспомнить. Вспомнить, что это такое - быть обычным человеком. Со всеми присущими ему грехами.