— Людям молодым не распознать [хорошее дерево]. Поищите-ка вы! Хоть я и обошел всю столицу, но ничего не нашел, и только в одной усадьбе где-то на западе столицы обнаружил прекрасное дерево, усыпанное цветами. Принялся выкапывать его, а тамошний управляющий передал мне послание, которое попросил привязать к сему дереву. Я подумал, что это, верно, неспроста, и отнес [дерево во дворец]. [Государь] изволил взглянуть и спросил: “Что это?” Женской рукой там было написано:
Когда [государь] прочитал эти строки, они показались ему удивительными[922], и он повелел мне разузнать, чей это дом. Оказалось, что живет там дочь мастера Цураюки. [Государю] стало стыдно, и он выразил сожаление.
Это, наверное, самый неприглядный поступок всей [моей], Сигэки, нынешней жизни. По правде говоря, горько еще и потому, что мне пожаловали в награду за труды платье, а [государь] сказал: “Ты принес то дерево, которое мы хотели”. Так поведал [Сигэки] и застенчиво улыбнулся.
И еще Сигэки продолжил:
— Событие, что произвело на меня большое впечатление и показалось восхитительным, произошло в то же время. Особа, что называлась высочайшей наложницей нё:го Сё:кё:дэн[923], была тогда жрицей сайгу: [святилища Исэ]. Государь [Мураками] давно не навещал ее, как-то раз в осенние сумерки она играла на кото необыкновенно красиво, и он пришел и сел рядом. Она продолжала играть, словно не замечая его появления, и он услышал:
“Глубокое впечатление произвело на меня то, с каким чувством она [произнесла эти слова], перебирая струны”, — так изволил написать в августейшем собрании [Мураками], — сказал [Сигэки], но [распространяться об этом] не слишком благопристойно.
Некто спросил:
— Вы бывали в провинциях? [Сигэки] рассказал:
— Я не бывал в отдаленных землях[925]. Только в земле Идзуми, когда мастер Цураюки отправился туда, получив новое назначение[926]. Я сопровождал его в путешествии, когда он сложил: “Как же можно подумать, что звезды есть?”[927] [В то время] лил сильный дождь.
Когда видишь это написанным в старой книге[928], кажется, что с тех пор минула вечность. И какое же удивительное испытываешь чувство, окунаясь в прошлое!
Некто очень заинтересовался и попросил:
— Может, и жена Сигэки теперь расскажет нам что-нибудь о разных событиях.
Она ответила:
— Я не столичная жительница и не служила высокородным господам; с младых ногтей была замужем за этим старцем и потому важных событий не видела.
Слуга спросил:
— Откуда вы родом? [Она ответила]:
— Из Асака-но нума в провинции Мити-но куни[929].
— А как же вы попали в столицу? Она сказала:
— Не знаю, кто был тот человек, [что взял меня с собой]; я ехала с возвращающимся [в столицу] после окончания срока службы правителем коми, чья госпожа Северных покоев слагала песни.
Удивительно, [но я понял, что] речь идет о госпоже Накацукаса.[930] [Слуга] воскликнул:
— Великолепно! Вы слышали, кем была эта госпожа Северных покоев? Не помните ли вы сложенных ею песен?
[Жена] ответила:
— Не лежит у меня душа к песням, и потому я ничего не запомнила. Помню только несколько строк из песни, что сложила она по дороге в столицу у заставы Охака:
Она рассказывала, запинаясь, — поистине, это не могло сравниться с [рассказом] мужчины [Сигэки]. Сигэки удивился:
— Неужели ты не помнишь, кто она! Разве может кто-нибудь забыть даму, подобную ей? Моя [супруга] хорошо разбирается в житейских делах, и в этом ее достоинство, потому трудно с ней расстаться.
Ёцуги добавил:
— Жена сего старца[932] прекрасно все помнит. Ведь она на двенадцать лет старше меня, так что, наверняка, помнит события той поры, которую я не застал. Она служила мойщицей отхожих мест у императрицы кисаки-но мия Сомэдоно. Поскольку мать ее была старшей служанкой кан-но тодзи [во дворце], она с юных лет посещала дворец и даже видела Тэйсинко: [Тадахира][933]. Она, видно, вовсе не была дурнушкой, на нее, говорят, поглядывали важные господа, и, кажется, она даже получала любовные письма от среднего советника тю:нагона Канэсукэ[934] и государственного советника сайсё: Ёсиминэ Мороки[935]. Средний советник тю:нагон писал на бумаге Мити-но куни[936], государственный советник сайсё: — на бумаге цвета грецкого ореха.
922
...они показались ему удивительными... — Императору показалось удивительным мастерство безымянного поэта.
923
Высочайшая наложница
924
“Как же тоскливо!” — Это стихотворение
925
Земли отдаленные (
926
...мастер Цураюки отправился туда, получив новое назначение. — Сведений о том, что Цураюки служил в наместничестве Идзуми, не имеется.
927
“Какже можно подумать, что звезды есть?” — Это цитата из стихотворения-вала Цураюки, вошедшего в
928
Когда видишь эго написанным в старой книге... — Под “старой книгой” имеется в виду, видимо,
929
Асака-но Нума в провинции Мити-но купи — точных сведений нет, видимо, болотистая местность у подножия горы Асакаяма, ныне, очевидно, на территории префектуры Фукусима.
930
Госпожа Накацукаса — годы жизни неизвестны, поэтесса, дочь поэтессы Исэ и принца Ацуеси, супруга поэта Минамото Нобуаки, наместника провинции Мицу (Муцу) с 961 г., также известного поэта. Сопровождала его на пути в столицу после окончания службы, видимо, около 966 г. Госпожа Накацукаса и Минамото Нобуаки вошли в число тридцати шести гениев японской поэзии
931
“Скорее бы весть передать...” — Это стихотворение-
934
Канэсукэ (877-933) — помощник среднего советника с 927 г. средний советник с 930 г., поэт.
935
Ёсимунэ Мороки (862-920) — происходил из литературной семьи, государственный советник с 917 г., глава архивариусов с 915 г. В тексте изменен порядок назначений: Мороки сначала стал главой архивариусов, а затем советником.