В части под названием “Истории клана То:” приводится другой список - правящих регентов, канцлеров и министров из рода Фудзивара; складывается впечатление, что анонимный автор создает этот список параллельно императорскому с целью придать ему легитимность.
Соотношение исторического и исторического
Уже в главах об императорах явственно запечатлелась структура внутреннего мира анонимного автора, отражающая иерархию родовых отношений. (Заметим, что понятие “семья” практически отсутствовало в средневековой Японии, совершенно слившись с более значительным понятием “род”). Иерархический генеалогический тип мышления укладывается в исчерпывающие формулы-клише (“монах-император”, “господин, Вступивший на Путь”, “посмертно удостоенная сана средней императрицы”, “особа Третьего ранга высшей ступени”, “принцесса Первого ранга”), которые с несомненностью и мгновенно дают читателю или слушателю понять, о ком именно идет речь. Имена играют второстепенную роль и потому редки в О:кагами (имена были введены в текст последующими комментаторами и приводятся в переводе в квадратных скобках). Формулы-клише дают понять, как эта личность “вписана” в жизнь рода Фудзивара, в систему должностей и титулов. Но поскольку в сочинении, получившем жанровое определение “историческое повествование”, непременно полностью отразятся вкусы, интересы и задачи времени, то мы, зная историю хэйанской прозы и поэзии, представленной жанрами моногатари и вака, можем предположить, что вторая (в нашей терминологии) часть биографии императора — это дань традиции лирического повествования, современной анонимному сочинителю О:кагами. Он как бы интуитивно стремится перебить излишне формализованное членение материала, меняет официальную интонацию на более открытый или даже интимный тон обращения к читателю, который будет преобладать в последующих частях. В О:кагами происходит “трансляция” определенного типа личности. Деловая, информационная (а не художественная) часть императорских биографий заключает в себе четко отлаженный прием — представление единичного (то есть отдельных императоров) как целого (императорский род).
Последнее в О:кагами жизнеописание императора (Го-Итидзё:) плавно перетекает в то, что мы условно назвали вторым введением, где в первый и последний раз возникает образ зеркала, знаменательный для этого сочинения. Образ этот — центральный в О:кагами. Череда людских судеб отражается в зеркале, которое выявляет истинное (макото-но) значение, суть происходящих событий, настоящую природу человека, которые познаются в отражениях. Рассказчика старца Ёцуги также называют зеркалом, в частности, ясным “старым зеркалом” (фурукагами), противопоставляя его новомодным зеркалам, красивым, но быстро мутнеющим.
Кроме того, понятие “зерцало” имеет в японской культуре вполне определенные коннотации — оно обозначает власть и передачу власти. В первой главе Кодзики в Предисловии Ясумаро говорится: “И вот, узнаем мы о том, что прикреплено было зерцало и выплюнуты яшмы; и что наследовали друг Другу сотни царей...”. После ссоры с богом Суса-но-о богиня Солнца Аматэрасу сокрылась в Небесном гроте, и мир погрузился во мрак, собрались сонмы божеств, чтобы выманить богиню Солнца из грота, но это никак не удавалось. И тогда Суса-но-о прикрепил зеркало напротив грота, и богине стало любопытно, она вышла, и в мире снова воцарился свет.