О:кагами - Великое зерцало

Монах-император Кадзан имел искреннее намерение принять постриг, он ревностно творил [молитвы], и не было [святого] места, коего он не посетил бы в своем подвижничестве. Однажды по дороге в Кумано[475], возле местечка под названием Берег тысячи деревень, Тисато-но хама, он заболел. Положив в изголовье камень, лежавший на берегу, прилег отдохнуть и увидел, как неподалеку поднимается дымок над рыбацкой солеварней[476], и почувствовал себя одиноким. Какой же печалью преисполнились его думы!

Вот потянусь
Погребальным дымом
К небу грядущих странствий,
А кто-то молвит, увидев:
Знать, соль рыбак выжигает.

С течением времени его подвижничество [на Пути Будды] безмерно возросло. [Однажды] ночью, когда он поднялся к Главному храму[477], монахи стали меряться чудотворной силой, и [государь] тоже возжелал и стал молиться про себя. Тогда монахов, одержимых духом защиты Закона го:хо:[478], отшвырнуло на стоявшую там императорскую складную ширму, и они обездвижили. Лежали они так очень долго, и когда [государь] отпустил их со словами, что, мол, довольно, монахи, что одержимы были духом защиты Закона го:хо:, поднялись и убежали. А люди с восхищением взирали на [государя]: “И в самом деле монах-император вызвал августейшего духа защиты го:хо:”.

Этого следовало ожидать. Чудотворная сила зависит от происхождения человека, кто же может мериться силой с подвижником? Соблюдение заповедей в прежнем рождении, вместе с заслугой пострига и отречения от престола, видно, безгранично [увеличили его чудотворную силу]. Неужели в будущем рождении подобная исключительная набожность не будет вознаграждена? Набожность набожностью, но душевная смута, столь явная на фоне обычного хода вещей, возможно, проистекала от происков злого духа... Однажды монах-император [Кадзан] пребывал во дворце Синдэн в ночь пожара[479]. Непостижен уму был вид его, когда он явился навестить [своего отца императора Рэйдзэй]. Его родитель, монах-император [Рэйдзэй] изволил находиться в своем экипаже, что стоял на перекрестке Нидзё: — Мадзири. Сей государь [Кадзан] в соломенной шапке “просветленная голова”[480] со вставленным в тулью зеркальцем, восседая на коне, самолично спрашивал людей: “Где он?”, и в ответ ему сообщили, что он там-то и там-то и что верхом недалеко до того места. И вскоре он, зажав плеть под мышкой и расправив рукава, неловко преклонил колени перед экипажем государя, как пристало челядинцам. А из экипажа монаха-императора Рэйдзэй доносилась громкая песня кагура-ута[481], и [люди] подумали, сколь много разного удивительного доводится им увидеть и услышать! Господин Акинобу[482] закричал: “Огни в саду!”, и тут уж никто не мог удержаться от смеха[483]. Так еще в какой-то год каждый мог лицезреть фигуру монаха-императора Кадзана, любующегося возвращением с праздника. Накануне произошел некий случай[484], так что сегодня ему не следовало бы появляться на людях, а он все-таки прибыл со множеством своих приближенных, что толпой шли за его экипажем под предводительством Райсэй, Высокой Шапки[485]. Это было так глупо, что и говорить не стоит. Но более всего меня заинтересовали его четки. Вместо обычных бусин [на шнуры] нанизаны были мандаринчики[486], а большими бусинами на концах служили мандарины покрупнее, и были эти четки отменно длинными. Концы их, как и складки его шаровар сасинуки, свешивались из экипажа. Видали ли вы что-нибудь подобное?

В Мурасакино[487], когда люди глазели на экипаж, прибыли охранники, чтобы взять под стражу юнцов[488], что участвовали во вчерашнем деле, — вот что получилось. В те времена господин помощник старшего советника гон-тю:нагона [Юкинари] был еще молод, и дабы предупредить [государя], выпалил: “Сейчас что-то произойдет. Скорей уезжайте”. И тотчас вся государева свита разбежалась кто куда, словно пауки на ветру. Осталась только прислуга при экипаже, и [государь] возвращался во дворец в хвосте длинной процессии экипажей. Думаю, не приходится сомневаться в том, что [государю] то было тяжело и унизительно!

475

Кумано — см коммент 8 к гл. “Пятьдесят девятое правление”.

476

...дымок над рыбацкой солеварней. — В прибрежных районах соль добывали выжиганием из высушенных морских водорослей.

477

Главный храм — см. коммент. 44 к гл. “Правый министр Моросукэ” (прим. 44, Свиток III).

478

Дух защиты Закона го:хо:, или дух зашиты Небесною ребенка го:хо: тэндо — род духов, принявших облик мальчиков, праведная жизнь давала им силы защищаться от зла.

479

В ночь пожара — большой пожар произошел в ночь на пятый день десятой луны 1006 г.

480

Соломенная шапка “просветленная голова” — комментаторы (Ямагива) предлагают так понимать слово дзуко, объясняя это толкование тем, что зеркальце, вставленное в шапку императора Кадзана, отражало лучи света и создавало сияние вокруг его головы.

481

Песни кагура-ута — исполнялись как аккомпанемент к древним танцам каура восходившим к сельскохозяйственным обрядам позже песни и танцы кагура исполнялись в храмах.

482

Господин Акинобу — видимо, речь идет, скорее, о Такасина Акинобу (ум. ок. 1009 г.), правителе Харима, чем о сыне Митинага и Мэйси, последнему в год пожара (1006 г.) было всего двенадцать лет.

483

“...Огни в саду!”, и тут уж никто не мог удержаться от смеха. — Каламбур Акинобу состоит в том, что когда песни и танцы кагура исполнялись в покоях Священного зерцала (Касикодокоро, или найсидокоро, — там хранилась точная копия священного зерцала Ята-но кагами), то в саду зажигали огни, и первая песня начиналась словами “Ниваби” (“Огни в саду”).

484

Накануне произошел некий случай... — Накануне, то есть в семнадцатый день четвертой луны третьего года Тё:току (997 г.), некоторые сторонники императора Кадзана, в том числе монахи, напали на экипаж, где находились Фуцзивара Кинто и Фуцзивара Таданобу. Причина беспорядков осталась неизвестна [Н. McCallough, P. 151].

485

Райсэй, Высокая Шапка — не установлен, Ямагива считает, что такое прозвище этот сторонник императора Кадзана получил из-за того, что надвигал шляпу на лоб.

486

Мандаринчики (татибана — общее название всех цитрусовых) — напротив Дворца Чистоты и Прохлады росло дерево татибана с горькими плодами, это дерево ценилось не за грушевидные плоды, а за аромат и прекрасные белые цветы.

487

Мурасакино, или Мурасаино, — название местности к северу от столицы, там расположен храм Урин-ин и резиденция жрицы Камо.

488

...взять под стражу юнцов... — В данном случае юнцы (варабэ) — это молодые монахи, не облачившиеся еще в мужские одежды и не сделавшие себе взрослые прически.