Всегда, когда сии господа старшие военачальники дайсё: являлись к [Мититака], он полагал, что будет неправильно и достойно сожаления, если они уйдут трезвыми. Сами в беспамятстве, парадное платье в беспорядке, экипажи поданы прямо к дому, люди ведут их под руки — все это приходилось ему весьма по вкусу. По правде сказать, после столь сильного опьянения он еще сравнительно быстро приходил в себя. В день посещения святилища Камо сложилось такое обыкновение: три раза пить из глиняной плошки в Нижнем святилище[567]. Но в тот раз служка нэги[568] и священник каннуси[569], зная [о его пристрастии], вынесли большую глиняную чашу, и он не три раза, а раз семь-восемь осушил ее и по дороге к Верхнему святилищу[570]. Привалился спиной к задку экипажа словно к изголовью, да и забылся сном.
В то же время там находился канцлер мидо: [Митинага][571], первый среди старшие советников дайнагон, изволивший любоваться [шествием]. Ночью при свете факелов, что зажгли передовые верховые, он заглянул в экипаж, но силуэта [Мититака] не разглядел и заподозрил что-то неладное. Когда прибыли [в святилище] и опустили оглобли экипажей[572], [Мититака] ничего не почувствовал. Передовые не знали, что и думать, и только в растерянности выстроились, не осмеливаясь его будить; господин, Вступивший на Путь, ню:до:-доно [Митинага], вышел из экипажа и — ведь так не могло дальше продолжаться — приблизился со стороны оглоблей и, со словами: “Эй, вы там!”, — постучал веером, но тот даже глаз не открыл. Подойдя вплотную, [Митинага] дернул [Мититака] за складку парадных шаровар-хякама, и только тогда тот проснулся. Сообразив, что и как, он вынул гребень и шпильку для волос[573], привел себя в порядок и вышел из экипажа — свежий, будто бы и не со сна.
Все именно так и было, но все-таки как мог человек, вдребезги пьяный, прийти в себя в ту же ночь?! Так что в своем роде пьянство сего господина [Мититака] было все-таки пристойным. До самой кончины не мог он расстаться со своим пристрастием к вину. Когда собрался умирать, его повернули лицом к Западу[574], и принялись убеждать его вознести молитвы, он изволил спросить: “Верно, Наритоки и Асатэру тоже в раю?” Печально! Спросил-то, потому что и в такой миг только о вине и помышлял! Ну в точности тот человек в аду, что вспомнил наконец названия Трех Сокровищ, только стукнувшись головой о бронзовый сосуд[575]. Зато [Мититака] был необыкновенно хорош собой.
Когда господину управителю comu-мия [земель Дадзайфу: — Корэтика] был пожалован императорский указ, [дающий власть] повелевать Поднебесной[576], к нему прибыли господин глава налогового ведомства мимбукё: [Тосиката] в качестве главы куродо то: и цензор бэн. [Корэтика] тяжко хворал и потому не имел сил облачиться в парадные одежды. В обыденном платье выполз он на коленях из-за бамбуковой шторы, но не смог перебраться через поперечную балку[577] и, взяв женское парадное одеянье, как это принято, набросил его на плечи [посланца][578] — это было бесконечно трогательно. Другие люди, тяжко занедужив, становятся какими-то странными, он же, в самой сути, изволил сохранить высшее благородство, а господин глава налогового ведомства мимбукё: [Тосиката] всегда утверждал, что тот, несмотря на тяжкую болезнь, по-прежнему оставался красавцем.
Сей господин канцлер кампаку [Мититака] имел множество сыновей и дочерей от разных матерей. Его нынешняя госпожа Северных покоев [Киси] — дочь господина Такасина Наритада[579], управителя нами провинции Ямато. Позже его называли Ко: Нии, Второго ранга. И вот однажды в день освящения храма Сякудзэндзи[580] он сел выше господина. Вступившего на Путь, ню:до-доно [Митинага], — и это было весьма досадно!
У сей родительницы [Киси] родились три сына и четыре дочери[581] Старшая барышня [Тэйси] в пятнадцать лет вошла во дворец, в то время как монах-император Итидзё: в одиннадцать лет прошел церемонию Покрытия главы Вскоре, в первый день шестой луны она удостоилась сана императрицы кисаки, ее называли императрицей-супругой тю:гу:. И вот, после того как скончался господин канцлер кампаку [Мититака], она родила одного сына-принца и двух дочерей-принцесс[582].
567
Нижнее святилище — речь идет о Нижнем святилище Камо. См. коммент 5 к гл. “Пятьдесят девятое правление” (прим. 76, Свиток I).
568
Служка
570
Верхнее святилище — см. коммент. 5 к гл. “Пятьдесят девятое правление” (прим. 76, Свиток I).
571
...там находился канцлер
572
...опустили оглобли экипажей... — Быков выпрягали, и оглобли устанавливались на специальную деревянную подставку.
573
Шпилька для волос — здесь употреблено слово
574
...его повернули лицом к Западу — покойников поворачивали лицом к западу поскольку там, по представлениям буддистов находилась Чистая Земля.
575
...тот человек в аду, что вспомнил наконец названия Трех Сокровищ, только стукнувшись головой о бронзовый сосуд. —
576
...был пожалован императорский указ, [дающий власть] повелевать Поднебесной... — То есть указ о назначении Корэтика канцлером
577
...не смог перебраться через поперечную балку... — прямоугольная балка
578
...взяв женское парадное платье, как это принято, набросил его на плечи [посланца]... — Существовал обычай награждать императорского посланца одеждой.
579
Такасина Наритада (926-998) — известный ученый, наставник (
580
Храм Сякудзэндзи — храмовый павильон в Хоко-ине, или Хо:ко:-ине, одной из резиденций Канэиэ, носившей название Хигаси Нидзё:, к северу от Нидзё: и к востоку от Кё:гоку, после смерти Канэиэ Сякудзэндзи был в 994 г. превращен в храм по приказу Мититака.
581
...три сына и четыре дочери. — Сыновья — это Корэтика (973-1010), министр двора с 994 по 996 г., Рю:эн (980?-1015), монах в монастыре Энрякудзи, Такаиэ (979-1044), средний советник в 1009-1023, дочери — императрица Гэйси, наложница Гэнси, которую также называли Сигэйся, и особа, известная по титулу
582
...родила одного сына-принца и двух дочерей-принцесс. — Сын — это принц крови Ацуясу