О:кагами - Великое зерцало

— Поторапливайся! А то солнце садится.

[Корэтика], возмутившись, обернулся, но [Митинага] не испугался и продолжал настаивать:

— Солнце заходит. Давай скорее.

[Корэтика] был весьма раздосадован, но делать было нечего, и он тихо удалился. Когда поведал о случившемся своему благородному отцу [Мититака], тот сказал:

— Тот, кто смотрит свысока на министра, не дождется благой судьбы. Вскоре после [церемонии] Очищения, в день змеи третьей луны[747] господин правитель соти [Корэтика] собрал на берегу реки многочисленных друзей и отправился на приятную прогулку. Разбили многочисленные палатки с плоским верхом; туда же пожаловал и господин, Вступивший на Путь, ню:до:-доно [Митинага]. Подъехав в экипаже к палаткам, изволил воскликнуть:

— Невежа! Только проезд загораживаете! Ну-ка сдайте назад! Кучер при экипаже Какой-то там маро[748] возмутился:

— Что это вы такое говорите? Такие слова навлекут на вас несчастье. Ох, не к добру это, — и, сильно огрев быков в запряжке, малость проехал вперед, ближе к палаткам. [Митинага] позже изволил вспоминать:

— Как тот парень сумел мне пригрозить!

И в судьбе того кучера изволил принимать участие и предпочитал его другим.

Дело в том, что отношения между господами были прескверными. Монахиня-императрица нё:ин [Хигаси Сандзё: — сестра Митинага] изволила отличать господина, Вступившего на Путь, ню:до:-доно [Митинага], и заботилась о нем, и потому господин правитель соти [Корэтика] был к ней не расположен.

Государь [Итидзё:] питал любовь к императрице-матери ко:тайго: [Тэйси] и поддерживал с ней дружеские отношения. Господин правитель соти [Корэтика] целыми днями находился в августейшем присутствии и — можно не сомневаться — наговаривал на господина, Вступившего на Путь, ню:до:-доно [Митинага], и на монахиню-императрицу нё:ин [Хигаси Сандзё:] тоже; она же? конечно, замечала и сожалела.

Государь [Итидзё:] сильно колебался, вручать ли управление миром господину, Вступившему на Путь, ню:до:-доно [Митинага]. Императрица-мать ко:тайго: [Тэйси] весьма сокрушалась о том, что будет, когда мир изменится[749] (если отец-министр [Митиканэ] покинет мир). И потому был поспешно пожалован указ [о назначении канцлером] господина Авата. И все же монахиня-императрица нё:ин [Хигаси Сандзё:] полагала, что следует соблюдать разумный порядок [старшинства][750], но, я слышал, она не жаловала господина правителя соти [Корэтика], и так как [государь] серьезно колебался по поводу господина, Вступившего на Путь, ню:до:-доно [Митинага], то она изволила страстно его убеждать:

— Как случилось, что вы плохо о нем думаете? Он попросту досадовал, что [Корэтика] превзошел его, сделавшись министром. Ведь это произошло по неразумному решению отца-министра [Канэиэ], и с этим ничего нельзя было поделать. Если, назначив министром Авата. вы обойдете [Митинага], то люди мира решат, что так нельзя, и пойдут кривотолки. Чувствуя, что попал в затруднительное положение, [государь] перестал навещать [монахиню-императрицу нё:ин Хигаси Сандзё:]. Она перебралась в покои придворных дам Уэ-но цубонэ[751] и, не пригласив [государя] к себе, самолично явилась в Ночные покои[752] и плача уговаривала его. В тот день господин, Вступивший на Путь, ню:до:-доно [Митинага], находился в покоях придворных дам Уэ-но цубонэ. [Монахиня-императрица] довольно долго не выходила, и он ждал с сильно бьющимся сердцем. Когда она вышла, ее покрасневшее лицо было залито слезами, но губы улыбались.

— Ах, наконец-то [вам] пожалован императорский указ, — сказала она.

Даже самая мелочь в жизни не зависит от желаний, и по сей причине невозможно, чтобы столь важные назначения происходили по воле отдельного человека. Как же мог он не воздать должное [монахине-императрице]? [Митинага] воздал ей сторицей и даже более, отплатив за добро: он нес ее прах [к месту захоронения].

Когда господину, Вступившему на Путь, ню:до:-доно [Митинага], перешла власть в мире — [после того] как скончались один за другим господин средний канцлер кампаку [Мититака] и господин Авата [Митиканэ], — сердце мое дрогнуло, и я обомлел от страха[753]. Не знаю, случалось ли подобное в глубокой древности, но с тех пор, как старец себя помнит, не видывали такого!

В нынешнем мире первые люди государства, кроме господ Тэйдзинко: и Оно-но мия, не пребывают у власти по десятку лет, потому и хотелось бы знать, сколько будет править сей господин, Вступивший на Путь, ню:до:-доно [Митинага]. Видимо, его братья [Мититака и Митиканэ] тут же погибли на месте, сраженные столь счастливым жребием. Я думаю, люди верили в [предопределение] для всех [Фудзивара].

747

Очищение в день змеи третьей луны (ми-но хи-но хараэ) — происходило в первый день змеи в третьей луне на берегу реки Камо. Праздник китайского происхождения, вниз по ручью пускались деревянные чашки, наполненные рисовым вином, придворные, сидевшие по берегам ручья, должны были ловить чашки, выпивать вино и сочинять китайские стихи.

748

Какой-то там маро — маро — это распространенное окончание мужского имени, здесь — в значении “некий мужчина”.

749

...когда мир изменится... — То есть когда скончается Мититака и возникнет необходимость назначить нового канцлера, Тэйси заботило ее собственное положение при дворе после смерти Мититака, кроме того, она выступала защитницей интересов своего брата — Корэтика.

750

...разумный порядок [старшинства]... — Здесь подразумевается наследование должности по старшинству от старшего брата к младшему, то есть от Мититака к Митинага, последний был пятым ребенком Канэиэ. Кроме того, Митинага был любимым братом Сэнси, поэтому она так ратует за его назначение.

751

Покои придворных дам Уэ-но цубонэ — покои придворных дам Фудзицубо и Кокидэн во Дворце Чистоты и Прохлады Сэйрё:дэн.

752

Ночные покои (ё-но отодо) — императорская опочивальня во Дворце Чистоты и Прохлады Сэйрё:дэн.

753

...и я обомлел от страха. — Ёцуги ужаснулся необычайной силе Митинага, сокрушившего одного за другим своих братьев на посту канцлера.