1851, после 20 мая
Наш век
Не плоть, а дух растлился в наши дни,И человек отчаянно тоскует…Он к свету рвется из ночной тениИ, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,Невыносимое он днесь выносит…И сознает свою погибель он,И жаждет веры – но о ней не просит…Не скажет ввек, с молитвой и слезой,Как ни скорбит перед замкнутой дверью:«Впусти меня! – Я верю, Боже мой!Приди на помощь моему неверью!..»
10 июня 1851
Волна и дума
Дума за думой, волна за волной —Два проявленья стихии одной:В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,Здесь – в заключении, там – на просторе, —Тот же все вечный прибой и отбой,Тот же все призрак тревожно-пустой.
14 июля 1851
«Не остывшая от зною…»
Не остывшая от зною,Ночь июльская блистала…И над тусклою землеюНебо, полное грозою,Все в зарницах трепетало…
Словно тяжкие ресницыПодымались над землею,И сквозь беглые зарницыЧьи-то грозные зеницыЗагоралися порою…
14 июля 1851
«В разлуке есть высокое значенье…»
В разлуке есть высокое значенье[14]:Как ни люби, хоть день один, хоть век,Любовь есть сон, а сон – одно мгновенье,И рано ль, поздно ль пробужденье,А должен наконец проснуться человек…
6 августа 1851
«Как весел грохот летних бурь…»
Как весел грохот летних бурь,Когда, взметая прах летучий,Гроза, нахлынувшая тучей,Смутит небесную лазурьИ опрометчиво-безумноВдруг на дубраву набежит,И вся дубрава задрожитШироколиственно и шумно!..
Как под незримою пятой,Лесные гнутся исполины;Тревожно ропщут их вершины,Как совещаясь меж собой, —И сквозь внезапную тревогуНемолчно слышен птичий свист,И кой-где первый желтый лист,Крутясь, слетает на дорогу…
1851
«День вечереет, ночь близка…»
День вечереет, ночь близка,Длинней с горы ложится тень,На небе гаснут облака…Уж поздно. Вечереет день.
Но мне не страшен мрак ночной,Не жаль скудеющего дня, —Лишь ты, волшебный призрак мой,Лишь ты не покидай меня!..
Крылом своим меня одень,Волненья сердца утиши,И благодатна будет теньДля очарованной души.
Кто ты? Откуда? Как решить,Небесный ты или земной?Воздушный житель, может быть, —Но с страстной женскою душой.
1 ноября 1851
Предопределение
Любовь, любовь – гласит преданье —Союз души с душой родной —Их съединенье, сочетанье,И роковое их слиянье,И… поединок роковой…
И чем одно из них нежнееВ борьбе неравной двух сердец,Тем неизбежней и вернее,Любя, страдая, грустно млея,Оно изноет наконец…
1850 – начало 1851
«Не говори: меня он, как и прежде, любит…»
Не говори: меня он, как и прежде, любит,Мной, как и прежде, дорожит…О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,Хоть, вижу, нож в руке его дрожит.
То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,Увлечена, в душе уязвлена,Я стражду, не живу… им, им одним живу я —Но эта жизнь!.. О, как горька она!
Он мерит воздух мне так бережно и скудно.Не мерят так и лютому врагу…Ох, я дышу еще болезненно и трудно,Могу дышать, но жить уж не могу.
1850 – начало 1851
«О, не тревожь меня укорой справедливой!…»
О, не тревожь меня укорой справедливой!Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:Ты любишь искренно и пламенно, а я ́—Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.
И, жалкий чародей, перед волшебным миром,Мной созданным самим, без веры я стою —И самого себя, краснея, сознаюЖивой души твоей безжизненным кумиром.
1851 – начало 1852
«Чему молилась ты с любовью…»
Чему молилась ты с любовью,Что, как святыню, берегла,Судьба людскому суесловьюНа поруганье предала.
Толпа вошла, толпа вломиласьВ святилище души твоей,И ты невольно постыдиласьИ тайн и жертв, доступных ей.
Ах, если бы живые крыльяДуши, парящей над толпой,Ее спасали от насильяБессмертной пошлости людской!