Не позднее 1829
Полдень
Лениво дышит полдень мглистый,Лениво катится река,И в тверди пламенной и чистойЛениво тают облака.
И всю природу, как туман,Дремота жаркая объемлет,И сам теперь великий ПанВ пещере нимф покойно дремлет.
Не позднее 1829
Лебедь
Пускай орел за облакамиВстречает молнии полетИ неподвижными очамиВ себя впивает солнца свет.
Но нет завиднее удела,О лебедь чистый, твоего —И чистой, как ты сам, оделоТебя стихией божество.
Она, между двойною бездной,Лелеет твой всезрящий сон —И полной славой тверди звезднойТы отовсюду окружен.
Конец 1820-х
«Ты зрел его в кругу большого света…»
Ты зрел его в кругу большого света:То своенравно-весел, то угрюм,Рассеян, дик иль полон тайных дум,Таков поэт – и ты презрел поэта!
На месяц взглянь: весь день, как облак тощий,Он в небесах едва не изнемог, —Настала ночь – и, светозарный бог,Сияет он над усыпленной рощей!
Конец 1829 – начало 1830 гг.
«В толпе людей, в нескромном шуме дня…»
В толпе людей, в нескромном шуме дняПорой мой взор, движенья, чувства, речиТвоей не смеют радоваться встрече —Душа моя! о, не вини меня!..
Смотри, как днем туманисто-белоЧуть брезжит в небе месяц светозарный,Наступит ночь – и в чистое стеклоВольет елей душистый и янтарный!
1829 – начало 1830
«Как океан объемлет шар земной…»
Как океан объемлет шар земной,Земная жизнь кругом объята снами;Настанет ночь – и звучными волнами Стихия бьет о берег свой.
То глас ее: он нудит нас и просит…Уж в пристани волшебный ожил челн;Прилив растет и быстро нас уносит В неизмеримость темных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,Таинственно глядит из глубины, —И мы плывем, пылающею бездной Со всех сторон окружены.
Не позднее первых месяцев 1830
Конь морской
О рьяный конь, о конь морской,С бледно-зеленой гривой,То смирный-ласково-ручной,То бешено-игривый!Ты буйным вихрем вскормлен былВ широком божьем поле,Тебя он прядать научил,Играть, скакать по воле!
Люблю тебя, когда стремглав,В своей надменной силе,Густую гриву растрепавИ весь в пару и мыле,К брегам направив бурный бег,С веселым ржаньем мчишься,Копыта кинешь в звонкий брег —И – в брызги разлетишься!..
1830
«Здесь, где так вяло свод небесный…»
Здесь, где так вяло свод небесныйНа землю тощую глядит, —Здесь, погрузившись в сон железный,Усталая природа спит…
Лишь кой-где бледные березы,Кустарник мелкий, мох седой,Как лихорадочные грезы,Смущают мертвенный покой.
Конец мая 1830
Успокоение
Гроза прошла – еще курясь, лежалВысокий дуб, перунами сраженный,И сизый дым с ветвей его бежалПо зелени, грозою освеженной.
А уж давно, звучнее и полней,Пернатых песнь по роще раздалася,И радуга концом дуги своейВ зеленые вершины уперлася.
1830
Двум сестрам
Обеих вас я видел вместе —И всю тебя узнал я в ней…Та ж взоров тихость, нежность гласа,Та ж прелесть утреннего часа,Что веяла с главы твоей!
И все, как в зеркале волшебном,Все обозначилося вновь:Минувших дней печаль и радость,Твоя утраченная младость,Моя погибшая любовь!
Июнь – сентябрь 1830
Безумие
Там, где с землею обгорелойСлился, как дым, небесный свод, —Там в беззаботности веселойБезумье жалкое живет.
Под раскаленными лучами,Зарывшись в пламенных песках,Оно стеклянными очамиЧего-то ищет в облаках.
То вспрянет вдруг и, чутким ухомПрипав к растреснутой земле,Чему-то внемлет жадным слухомС довольством тайным на челе.
И мнит, что слышит струй кипенье[2],Что слышит ток подземных вод,И колыбельное их пенье,И шумный из земли исход!..
вернуться
2
Поэт имеет в виду так называемых «водоискателей» – людей, умевших распознавать в безводных местах наличие ключевой воды.