1831–1836
«Пришлося кончить жизнь в овраге…»
<Из Беранже>
Пришлося кончить жизнь в овраге:Я слаб и стар – нет сил терпеть!«Пьет, верно», – скажут о бродяге, —Лишь бы не вздумали жалеть!Те, уходя, пожмут плечами,Те бросят гривну бедняку!Счастливый путь, друзья! Бог с вами!Я и без вас мой кончить век могу!
Насилу годы одолели,Знать, люди с голода не мрут.Авось, – я думал, – на постелиОни хоть умереть дадут.Но их больницы и остроги —Все полно! Силой не войдешь!Ты вскормлен на большой дороге —Где жил и рос <?>, старик, там и умрешь.
Я к мастерам ходил сначала,Хотел кормиться ремеслом.«С нас и самих работы мало!Бери суму, да бей челом».К вам, богачи, я потащился,Грыз кости с вашего стола,Со псами вашими делился, —Но я, бедняк, вам не желаю зла.
Я мог бы красть, я – Ир убогой,Но стыд мне руки оковал;Лишь иногда большой дорогойЯ дикий плод с дерев сбивал…За то, что нищ был, между вамиВек осужден на сиротство…Не раз сидел я за замками,Но солнца свет – кто продал вам его?
Что мне до вас и вашей славы,Торговли, вольностей, побед?Вы все передо мной неправы —Для нищего отчизны нет!Когда пришлец вооруженныйНаш пышный город полонил,Глупец, я плакал, раздраженный,Я клял врага, а враг меня кормил!
Зачем меня не раздавили,Как ядовитый гад какой?Или зачем не научили —Увы! – полезной быть пчелой!Из ваших, смертные, объятийЯ был извержен с первых <лет>,Я в вас благословил бы братий, —Днесь при смерти бродяга вас клянет!
Не ранее 1833
«В которую из двух влюбиться…»
(Из Гейне)
В которую из двух влюбитьсяМоей судьбой мне суждено?Прекрасна дочь и мать прекрасна,Различно милы, но равно.
Неопытно-младые членыКак сладко ум тревожат мой! —Но гениальных взоров прелестьВсесильна над моей душой.
В раздумье, хлопая ушами,Стою, как Буриданов другМеж двух стогов стоял, глазея:Который лакомей из двух?..
Не ранее 1834
К Ганке[49]
Вековать ли нам в разлуке?Не пора ль очнуться намИ подать друг другу руки,Нашим кровным и друзьям?
Веки мы слепцами были,И, как жалкие слепцы,Мы блуждали, мы бродили,Разбрелись во все концы.
А случалось ли пороюНам столкнуться как-нибудь, —Кровь не раз лилась рекою,Меч терзал родную грудь.
И вражды безумной семяПлод сторичный принесло:Не одно погибло племяИль в чужбину отошло.
Иноверец, иноземецНас раздвинул, разломил:Тех обезъязычил немец,Этих – турок осрамил.
Вот среди сей ночи темной,Здесь, на пражских высотах,Доблий муж рукою скромнойЗасветил маяк впотьмах.
О, какими вдруг лучамиОзарились все края!Обличилась перед намиВся Славянская земля!
Горы, степи и поморьяДень чудесный осиял,От Невы до Черногорья.От Карпатов за Урал.
Рассветает над Варшавой,Киев очи отворил,И с Москвой золотоглавойВышеград заговорил!
И наречий братских звукиВновь понятны стали нам, —Наяву увидят внукиТо, что снилося отцам!
(Приписка)
Так взывал я, так гласил я.Тридцать лет с тех пор ушло —Все упорнее усилья,Все назойливее зло.
Ты, стоящий днесь пред богом,Правды муж, святая тень,Будь вся жизнь твоя залогом,Что придет желанный день.
За твое же постоянствоВ нескончаемой борьбеПервый праздник ВсеславянстваПриношеньем будь тебе!..
Не позднее 1867
Знамя и Слово[50]
В кровавую бурю, сквозь бранное пламя,Предтеча спасенья – русское ЗнамяК бессмертной победе тебя провело.Так диво ль, что в память союза святогоЗа Знаменем русским и русское СловоК тебе, как родное к родному, пришло?