Быть может, ответ мы найдем в тексте знаменитой папской буллы «Inter gravissimas», изданной Григорием XIII 24 февраля 1582 года. Там, в частности, говорится: «Было заботою нашей не только восстановить равноденствие на издревле назначенном ему месте, от которого со времени Никейского собора оно отступило на десять дней приблизительно, и XIV Луне вернуть ее место, от которого она в настоящее время на четыре или пять дней отходит, но и установить также способ и правила, которыми будет достигнуто, чтобы в будущем равноденствие и XIV Луна со своих мест никогда не сдвигались» (цит. по: Инделъсон Н. История календаря. — С. 79). Таким образом, налицо были намерения внести радикальные улучшения в христианский календарь, который действовал к тому времени уже свыше 1000 лет. И забыта была, кажется, только одна простая истина, а именно то, что в календаре ничего нельзя закрепить «навечно», что категория «вечности» если и может относиться к чему-нибудь, то только не к календарно-астрономическим величинам, которые суть время, а следовательно — изменение.
Несмотря на то, что точность григорианского календаря в отношении величины тропического солнечного года довольно высока, она все равно дает ошибку, равную одним суткам за 3280 лет. Это значит, что спустя 3280 лет после григорианской реформы дата весеннего равноденствия уйдет в этом календаре на сутки от его истинного астрономического значения, которое будет принадлежать уже не 21, а 20 марта. Что же касается Луны, то ошибка здесь неизмеримо больше: почти так же как и в еврейском календаре, примерно за каждые 210 лет астрономические пасхальные полнолуния католиков будут уходить вперед от равноденствия на одни сутки. Нетрудно представить себе, что спустя 1000 лет те полнолуния 14 Луны, которые считались первыми после равноденствия, окажутся вторыми, т.е. опять нарушится правило Никейского Собора в том его буквальном понимании, которое было придано ему григорианской реформой.
О чем это свидетельствует? Только об одном: о невозможности достичь того, о чем мечтал папа Григорий XIII, т.е. о том, «чтобы в будущем равноденствие и XIV Луна со своих мест никогда не сдвигались». Отдавали ли себе отчет в этих простых выводах составители григорианской реформы? Надо думать, что да, но суть дела не менялась, поскольку они находились во власти целого комплекса культурно-исторических и социально-психологических причин, подготовивших то, что мы называем эпохой «Нового времени».
§20. Сакральный календарь средневековья упорядочивал время. Не он зависел от времени, а в известном смысле время зависело от него. Круг церковных праздников, освящая текущее время, одновременно как бы разрывал его своим выходом в вечность. В представлении людей той эпохи «Великая пасхальная седмица» не могла быть функцией времени, а тем более зависеть от точности определения равноденственной точки и правильности лунных фаз. В этом смысле подвижный цикл традиционной христианской пасхалии с особенной силой подчеркивал свою независимость от фиксированного времени.
Собираясь, как в фокусе, вокруг центрального праздника Пасхи система переходящих праздников и седмиц как бы спиралевидным движением разворачивалась из него по всему пространству годового круга, чтобы затем снова вернуться к нему в другом месте и времени и вновь разойтись, освещая своим светом ту непроглядную «ночь времени», в которую был погружен мир в сознании средневекового человека. При этом естественно, что сам ритм переходящих и непереходящих двунадесятых праздников, как и ритм всего церковного богослужения, стал за тысячу лет неотъемлемым ритмом многих и многих поколений, включенный в orbis terrarum христианского мира.