подозрение…
О-Сай (смеется). Хо-хо-хо…
Цурумацу (тоже смеется). Оставь!
О-Сай. Слушаюсь, слушаюсь! (Откладывает в сторону кимоно.)
Цурумацу сворачивает постель, относит вместе со спальным кимоно в угол и, обменявшись с О-Сай понимающим взглядом, выходит на улицу, в мастерскую.
Долгая пауза. Слышно шуршание рубанка Цурумацу.
О-Кичи (входит). Как, ты работаешь? Но ведь я же тебе строго-настрого говорила…
Голос Цурумацу. Да ничего уже! Осточертело лежать… К тому же работа срочная.
О-Кичи. Работа могла бы и подождать. А ну как опять заболеешь?
Голос Цурумацу. Говорят тебе, я здоров… Послушай, пришла О-Сай-сан. Обслужи ее поскорей!
О-Кичи. О, вот как? (Входит в дом.) Добро пожаловать! Простите, что пришлось вам так долго ждать!
О-Сай. Нет, ничего.
О-Кичи. Ох, беспорядок-то какой! (Убирает разбросанные вещи.) Ну, давайте! Прошу сюда! (Подает О-Сай подушку для сидения и начинает ее причесывать.) Как любезно с вашей стороны прийти в такую даль! Ведь поблизости от вашего дома тоже есть, наверное, много парикмахеров. Неправда ли?…
О-Сай. Нет, в нашем районе – ни одного хорошего парикмахера. Я уже давно собиралась к вам, но так далеко…
О-Кичи. Еще бы! Шуточное ли дело – прийти из-за реки, чтобы причесаться!.. Какую прическу сделаем?
О-Сай. «Лепесток гингко».
О-Кичи. Очень хорошо.
О-Сай. И потом, у вас так много клиентов… Вот я и думала – такой простой девушке, как я, пожалуй, и не дождаться…
О-Кичи. Ах, что вы такое говорите, О-Сай-сан! Уж для вас-то у меня всегда время найдется!
О-Сай. Ах, как я рада! Надо было мне раньше собраться, раз вы такая добрая! Нет, правда, ведь хочется причесаться по-настоящему, как в Токио, но в этом городе никто, кроме вас, не умеет…
О-Кичи. Ну что вы, не может быть… В начале осени… да, в начале осени… Вы тогда очень меня выручили. Муж мне рассказывал… Но мне было так стыдно… что даже не решилась поблагодарить вас.
О-Сай. Что вы, не стоит об этом вспоминать!
О-Кичи. Я, когда выпью, становлюсь на себя не похожа. Представляю, как вы были поражены!
О-Сай. Ну что вы!..
О-Кичи. Ах, простите меня… Вы причесаться пришли, а я завела такой разговор!
О-Сай. Не будем больше говорить об этом… Лучше расскажите мне что-нибудь интересное о Иокогаме, ведь вы там жили!
О-Кичи. Ничего там интересного нет. Я там только страдала.
О-Сай. Но ведь Иокогама, наверное, прекрасный город!
О-Кичи. Смотря для кого… По мне, так нет ничего лучше родных краев!
О-Сай. В самом деле?
Пауза.
О-Сай. Какие у вас красивые куклы!
О-Кичи. Ну что вы! Да их и выставлять бы не стоило… Так уж, только для порядка…
Они стараются поддерживать дружелюбную беседу, но разговор не клеится.
О_Сай. Хорошая погода стоит!
О-Кичи. Да, правда!
О-Сай. Из всех весенних месяцев я больше всего люблю время Праздника кукол.
О-Кичи. Да, для женщины это самое приятное время, правда?
Пауза.
Неожиданно входит О-Фуку.
О-Фуку. Здравствуй!
О-Кичи. О, это ты, О-Фуку-сан! Вот хорошо!
О-Фуку. Сказала, что иду к тебе, насилу из дома вырвалась.
О-Кичи. Ну, поздравляю тебя!
О-Фуку. Перестань насмешничать! Я совсем не уверена – стоит ли поздравлять!
О-Кичи. Ну, если уж по случаю свадьбы не поздравлять!..
О-Фуку. Как набегаюсь по разным делам то сюда, то туда, так и сама не разберу, то ли я замуж вышла, то ли в служанки нанялась!
О-Кичи. Уж ты скажешь! Что-то непохоже!
О-Фуку. Нет, правда!
О-Кичи. Ладно, сделаю тебе высокую прическу «Симада», чтобы ты почувствовала себя и впрямь молодухой!
О-Фуку. Ни в коем случае!
О-Кичи. Как же ты хочешь причесаться?
О-Фуку. Поскромнее. Простым узлом.
О-Кичи. Ну вот, не успела прийти, уже надулась!.. (Смеется; закончив прическу, к О-Сай.) Простите, что задержала вас. Может быть, что-нибудь не так?
О-Сай. Нет, очень хорошо.
О-Кичи. Не стесняйтесь, я охотно поправлю! (Подносит сзади второе зеркало.)
О-Сай. Ах, как красиво! Спасибо! (Кладет деньги и встает, собираясь уходить.)
О-Кичи (курит трубк[73] у). Вам спасибо!
О-Сай. Прошу прощения, О-Фуку-сан!
О-Фуку. До свиданья.
О-Сай уходит.
О-Фуку. Сегодня у тебя оригинальная гостья!
О-Кичи. Кто, она?
О-Фуку. Угу.
О-Кичи. Хорошая у меня работа!.. Вот и ты заглянула, и она… В такую даль, из-за реки пришла!
О-Фуку. Но у тебя же полно работы и нет нужды в новых клиентах!
О-Кичи. Да, конечно, но знаешь, все равно приятно, когда еще одной клиенткой больше! (Откладывая трубку.) Hу, начнем! (Распускает волосы О-Фуку и начинает причесывать.)
О-Фуку. У меня к тебе просьба.
О-Кичи. Что такое?
О-Фуку. По правде сказать, сегодня я пришла не столько ради прически, сколько затем, чтобы поговорить с тобой… Ты ведь знаешь, наш дом уже совсем готов. Послезавтра – новоселье. Ну а праздник хочется отметить как можно торжественней. Все просят, чтобы ты непременно спела!
О-Кичи. Спасибо, но это невозможно.
О-Фуку. Почему?
О-Кичи. Я решила не выступать на праздниках.
О-Фуку. Ну, не говори так, обязательно приходи! А то мне достанется, скажут, не сумела уговорить…
О-Кичи. Право, мне очень жаль, но если я пойду, это может опять плохо кончиться. Поэтому я отказываюсь бывать там, где пьют. Стоит мне хоть малость захмелеть, и я сама не помню, что говорю, что делаю… Потом я готова умереть от стыда.
О-Фуку. Но ведь можно же не пить так много.
О-Кичи. Не получается. В конце концов всегда выпьешь лишнего… Вот и минувшей осенью я очень провинилась, пришлось потом горько каяться… С того случая я раз и навсегда покончила с сакэ. Удалось взять себя в руки, так что не уговаривай!
О-Фуку. Но хотя бы только спеть!..
О-Кичи. Нет.
О-Фуку. Столько людей мечтают тебя послушать! Неужели: тебе не хочется? Ведь о тебе даже песню сложили – «Неясный голосок О-Кичи…» Иметь такой прекрасный: голос и не петь…
О-Кичи. О-Фуку-сан, я больше не гейша. Я – парикмахерша, и другой работы мне не надо!
О-Фуку. Вот несчастье!..
О-Кичи. А я считаю, что мне лучше всего как можно старательнее заниматься этим делом!
О-Фуку. Вот как? Ну, знаешь, дорожить работой – это, конечно, очень похвально, но причесывать такую женщину, как эта…
О-Кичи. О чем ты?
О-Фуку. Да нет, ни о чем.
О-Кичи. В твоих словах какой-то намек… Сказки яснее!
О-Фуку. Ничего я не знаю.
О-Кичи. Нет, знаешь, иначе не говорила бы. Если не скажешь… Если не скажешь…
О-Фуку. Ай, больно! Не дергай так, больно ведь!
О-Кичи. Будешь говорить?! (Делает вид, что собирается снова дернуть О-Фуку за волосы.)
О-Фуку. Перестань! Вот, право, незадача…
О-Кичи. Мы же с тобой подруги. Как же ты можешь от меня скрывать…
О-Фуку. Я давно уже хотела… Слишком уж тебя жаль… Но понимаешь, в таких делах неизвестно что лучше – сказать или промолчать…
О-Кичи. Не беспокойся. Говори!
О-Фуку. Хорошо, только… (Прислушивается к шуршанию рубанка в мастерской.)
О-Кичи. Там не слышно. Не бойся.
О-Фуку (понизив голос). Слушай, когда ты ее причесывала, то ничего не заметила?
О-Кичи. Когда причесывала?…
О-Фуку. Да, это она, та самая, что делала сейчас у тебя «Лепесток гингко»… Разведенная женщина – это и впрямь опасно!.. Она и есть. Ой, больно!.. О-Киттцан!
73
В старину многие женщины – в особенности пожилые, а также обитательницы «веселых кварталов», чайных домов, гейши – курили трубку, представляющую собой тонкий и довольно длинный чубук с насаженной на него под прямым углом миниатюрной трубкой. Нередко, сделав одну-две затяжки, передавали трубку товарке. Однако для молодых женщин из «благородного сословия» это не считалось хорошим тоном.