О-Кичи. Нет-нет, тебе нельзя вставать!
Цурумацу. Надоело все время лежать!
О-Кичи. А если болезнь вернется? Хуже будет!
Цурумацу. Да нет, я уже совсем здоров. Жара-то больше нет! О-Кичи. Какой ты, право!.. Ну ладно, пока пьешь лекарство, можешь немножко посидеть. Сию минуту будет готово. (Набрасывает на плечи Цурумацу теплое стеганое кимоно.)
Со стуком раздвигаются двери, и входит мальчик-посыльный.
Мальчик. Добрый день. Я – от Нисикавая… Просят вас прийти, только поскорей, сразу!
О-Кичи. Спасибо, что не забываете! Сейчас приду!
Мальчик. Просили, чтоб сразу!..
О-Кичи. Да-да, конечно!.. Тебе за труды спасибо!
Мальчик уходит.
Цурумацу. Нехорошо, что им приходится специально посылать за тобой… Я уже совсем здоров, ступай поскорей!
О-Кичи. Правда?…
Цурумацу (садится возле жаровни и приподнимает крышку котелка, в котором кипит отвар). И за лекарством я присмотрю, не беспокойся…
О-Кичи. Ну, тогда уж прошу…
Цурумацу. Ничего-ничего, как раз хорошо – будет мне занятие от скуки.
О-Кичи. Только не сиди слишком долго, а то как бы снова не простудиться. (Собирает парикмахерские принадлежности и выходит в прихожую.) На обратном пути купить еще?
Цурумацу. Нет, хватит, а то если жар спадет еще больше, так меня, пожалуй, шатать начнет…
О-Кичи (смеется). В самом деле? Ну, тогда я пошла… А ты выпей лекарство и сразу ложись, слышишь! (Уходит.) Цурумацу поправляет огонь в жаровне. С улицы доносится веселый голос продавца сладкого сакэ: «Белое сакэ, белое сакэ, из отборного риса!..»
Цурумацу. А хорошо встать после долгой болезни!.. (Потягиваясь, любуется цветами персика у колодца.)
Спустя некоторое время за дверьми слышен женский голос.
Голос. Добрый день!
Цурумацу. Кто там?
Голос. Мне хотелось бы причесаться!..
Двери раздвигаются, и входит О-Сай.
О-Сай. Что это, ты один?
Цурумацу. Это ты? (В замешательстве.) Нельзя тебе сюда приходить.
О-Сай. Но я беспокоилась, что с тобой…
Цурумацу. Ничего со мной не случилось, всего-навсего простудился… Ну, и никак не мог тебя известить.
О-Сай. Все-таки надо было дать мне знать, а то я ждала, ждала…
Цурумацу. Да я хотел, но не мог. О-Кичи сразу заметила бы…
Ну и удивила же ты меня!.. Сама пришла…
О-Сай. Что тут странного? Пришла причесаться! Здесь же парикмахерская!
Цурумацу. Так-то оно так, а все же… (Выливает лекарство в чашку.)
О-Сай. Кто же так делает? Все лекарство на дне осело. Дай-ка я!
Цурумацу. Шутишь, что ли? Люди увидят!..
О-Сай. А ты, я гляжу, из робких!
Цурумацу. Нет, право, нехорошо, что ты здесь! (Чтобы, скрыть свое смущение, усиленно дует на лекарство и пьет.)
О-Сай. Да почему же? Нельзя так грубо обращаться с клиентами!
Цурумацу. Не в грубости дело… Прошу тебя, уходи!
О-Сай. Вот это как раз и будет выглядеть подозрительно, если я уйду непричесанная… Люди подумают – зачем приходила?
Цурумацу. И то правда…
О-Сай. Раз уж пришла, мне наплевать – причешусь, тогда и уйду. Так будет гораздо лучше!
Цурумацу (растерянно). Вот не было печали!..
Оба молчат, испытывая неловкость.
О-Сай. Нет, в самом деле. Как странно! Сидим друг против друга, вдвоем… И даже чаю тебе налить нельзя… (Смеется.) Прямо не знаю, куда руки девать!
Цурумацу. Слушай, пересядь, пожалуйста, подальше!
О-Сай. Куда же еще дальше? Тут уж циновки кончаются… Лучше налил бы ты мне чашечку чаю! Сегодня ведь я клиентка!
Цурумацу. Ну уж нет!
О-Сай. Знаешь, это как-то слишком!..
Цурумацу. Чтоб я тебе чай подносил?! Глупости!
О-Сай. А ты попробуй разок для разнообразия!
Цурумацу (внезапно встает). Пойду работать!
О-Сай. Ты же болен!
Цурумацу. Ничего, уже поправился… И потом, если О-Кичи вернется и застанет нас здесь вдвоем, такое будет!.. (Сбрасывает спальное кимоно и надевает рабочую куртку.)
О-Сай. Ну, как знаешь… (Берет кимоно и хочет его сложить.)
Цурумацу (заметив). Эй, эй, перестань!
О-Сай. Что такое?
Цурумацу. Положи кимоно!
О-Сай. О, так что же, мне до твоего кимоно уже и дотронуться
нельзя? Цурумацу. Не в том дело… Если ты его сложишь, это вызовет
подозрение…
О-Сай (смеется). Хо-хо-хо…
Цурумацу (тоже смеется). Оставь!
О-Сай. Слушаюсь, слушаюсь! (Откладывает в сторону кимоно.)
Цурумацу сворачивает постель, относит вместе со спальным кимоно в угол и, обменявшись с О-Сай понимающим взглядом, выходит на улицу, в мастерскую.
Долгая пауза. Слышно шуршание рубанка Цурумацу.
О-Кичи (входит). Как, ты работаешь? Но ведь я же тебе строго-настрого говорила…
Голос Цурумацу. Да ничего уже! Осточертело лежать… К тому же работа срочная.