11. Но он не поймет, пожалуй, и этого. Ибо в данном случае он отвлекается от всего, что ему известно, даже от телесности семян; потому что человек не был даже и чем-либо подобным, когда создан был в первом шестидневном творении. Правда, семена дают некоторое сходство с этим предметом в виду того, что в них содержится как нечто будущее, однако раньше всех видимых семян существуют те [творческие] причины; но он этого не понимает. Что же мне делать с ним, как не убеждать его, насколько возможно, веровать божественному Писанию, что человек создан, с одной стороны, тогда, когда Бог егда бысть день, сотворил небо и землю, о чем Писание в другом месте говорит: Живый во веки созда вся обще, а с другой тогда, когда творил Он не разом все, а каждый вид бытия в свойственное ему время, при чем человека создал из земли и из его ребра жену, ибо Писание не дозволяет нам ни такого понимания, что муж и жена в таком виде сотворены уже в шестой день, ни такого, что в шестой день они не сотворены вовсе.
Глава VII.
12. Но, быть может, в шестой день сотворены были их души, в разумном уме которых справедливо мыслится и самый образ Божий, так что тело образовалось после? Писание не дозволяет нам думать таким образом, во-первых, по причине окончания [творческих] дел, которое не знаю, как может быть понимаемо, если тогда причинно не создано было что-нибудь такое, что создано потом видимым образом; затем потому, что самый мужеский и женский пол может состоять не в чем ином, как в телах. Если же кто-нибудь подумает, что тот и другой пол надобно понимать в смысле разумения и действия в одной душе, в таком случае как же он будет понимать то, что сказано в этот день относительно вкушения от плодов древесных и что, конечно, приличествует только человеку, имеющему тело? Ибо если и это вкушение он захочет понимать иносказательно, в таком случае отступит от собственного смысла совершавшихся событий, который в повествованиях подобного рода должен быть прежде всего выдерживаем со всею тщательностью.
Глава VIII.
13. А каким образом, возразит он, говорил Бог тем, которые еще не слышали и не понимали, так как еще не были в состоянии воспринимать слова? Я ответил бы на это так, что Бог говорил им таким же образом, как говорил Христос нам, еще не родившимся и чрез долгое время имевшим явиться на свет, да и не нам только, а и всем, которые, как Он предвидел, будут Его последователями, Он сказал: се аз с вами есмь до скончания века (Mф. XXVIII, 20), – как ведом был Богу пророк, которому Он сказал: прежде неже мне создати тя во чреве, познах тя (Иер. I, 5), или как Левий был приемляй десятины, находясь еще в чреслах Авраама (Евр. VIII, 9-10). Почему же не могло быть того же и с самим Авраамом в Адаме, а с Адамом в первых делах мира, которые Бог сотворил все разом? Но слова Господа были произнесены плотскими Его устами, а слова Бога – временным телесным голосом чрез уста пророков и для своих слогов требовали соответствующих промежутков времени; между тем, когда Бог говорил: Сотворим человека по образу нашему и по подобию: и да обладает рыбами морскими и птицами небесными, (и зверьми,) и скотами и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли – и: раститеся и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею, и обладайте рыбами морскими, (и зверьми,) и птицами небесными, и всеми скотами и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли, и: се дах вам всякую траву семенную сеющую семя, еже есть верху земли всея, и всякое древо плодовитое, еже имать в себе плод семене семенного, вам будет в снедь (Быт. I, 26, 28- 29), то эта речь Его, раньше всякого воздушного звука, раньше всякого плотского и обычного голоса, как бы звучала в Его высочайшей Премудрости, которою сотворено все, – звучала не для слуха человеческого, а в вещах уже сотворенных полагала причины вещей, долженствовавших быть сотворенными, и всемогущею силою производила будущее и как бы в семени или корне времени создавала человека, долженствовавшего в свое время получить образование, – создавала тогда, когда еще полагалось начало веков, сотворенных тем, Кто Сам существует раньше веков. Ибо одни твари предшествуют другим – некоторые по времени, а некоторые по причинам: Он же, все сотворивший, предшествует всему не только тем Своим совершенством, по которому Он есть производитель и самих причин, но и вечностью. Об этом предмете, впрочем, по поводу более подходящих мест Писания нам, может быть, придется сказать подробнее.
Глава IX.
14. Теперь же поведем до конца начатую о человеке речь, сохраняя при этом умеренность и предпочитая тщательность изыскания глубокого смысла Писания дерзости утверждения. Ибо нельзя сомневаться, что Бог знал Иеремию раньше, чем образовал его в утробе [матери]; об этом Он говорит весьма ясно: прежде неже мне создати тя во чреве, познах тя. Где же Он познал его, прежде чем образовал в утробе матери (хотя постижение этого для нашей слабости или трудно, или невозможно) – в некоторых ли ближайших причинах, подобно тому, как Левий в чреслах Авраама был приемляй десятины, или в самом Адаме, в котором род человеческий заключался, как в корне, и притом в самом Адаме – тогда ли, когда он уже образован был из земли, или тогда, когда он причинно сотворен был в делах, которые Бог сотворил все разом, или же скорее – раньше всякого творения, подобно тому, как Бог избрал и предопределил святых своих до сложения мира (Еф. I, 4), или, наконец, во всех этих причинах: во всяком случае, будут ли это – причины, которые я перечислил, или же те, о которых я не упомянул, Бог знал его раньше; чем образован он был в утробе матери; не думаю, чтобы надобно было доискиваться этого с большею тщательностью, лишь бы было известно, что Иеремия только с того времени, как явился на свет от родителей, получил жизнь в собственном смысле и, возрастая с течением времени, мог жить хорошо или худо, а ни в каком случае не раньше, не только прежде чем образован был в утробе матери, но даже и тогда, когда уже получил образование, но еще не родился. Ибо не подлежит ни малейшему сомнению апостольское изречение о близнецах, в утробе Ревекки еще не сделавших чего-либо доброго или худого (Рим. IX, 11).
15. Однако, не напрасно написано, что "не чист от греха и младенец, хотя бы один только день жил на земле" (Иов. XIV, 4, по LXX), и в псалме: "се бо в беззакониих зачат есмь и во гресех вскормила меня мать во чреве" (50, 7), а также и то, что в Адаме все умирают, в котором все согрешили (Рим. V, 12). Но, с другой стороны, какие бы заслуги (merita) родителей ни переходили на потомство, и какая бы благодать Божия ни освящала каждого, прежде чем он рождается, будем твердо держаться, что нет лицеприятия у Бога и никто, прежде чем рождается, не делает ни худого, ни доброго, что относилось бы к его собственному лицу. И то мнение, с точки зрения которого некоторые полагают, что некогда души более или менее согрешили и по мере своих грехов ниспосылаются в разные тела, не согласно с изречением Апостола, так как он весьма ясно говорит, что еще не родившиеся не делают ничего ни доброго, ни худого.
16. Отсюда, мы снова в своем месте возвратимся к вопросу, чем грех прародителей отразился на всем роде человеческом; но относительно того, что человек, прежде чем сотворен был из земли, т. е. прежде чем явился в свое время к жизни, не мог наследовать никакой подобной вины (merita), никакого вопроса быть не может. Ибо как об Исаве и Иакове, которые, по словам Апостола, еще родившись, не сделали ничего ни худого, ни доброго, мы не могли бы сказать, что они наследовали какую-нибудь заслугу своих родителей, если бы сами родители не сделали ничего ни худого, ни доброго, и – о всем роде человеческом, что он согрешил в Адаме, если бы не согрешил сам Адам, а Адам мог согрешить не иначе, как явившись уже к жизни, когда только и мог сделать что-нибудь худое или доброе: так точно напрасно поднимать вопрос о грехе или точнее деянии Адама, когда он, будучи создан вместе с прочими вещами разом, не жил ни собственною жизнью, ни в своих, живших такою жизнью, родителях. Ибо в том первом творении мира, когда Бог сотворил все разом, человек создан был таким, каким он имел быть, т. е. в идее (ratio) творения, а не в самом действии сотворения.