Глава XXVII.
Как, думаю, надобно понимать написанное о Моисее (Числ. ХII, 8).
55. Ибо, как. читаем в книге Исход (XIX, 18 и ХХХIII, 9), Моисей пожелал видеть Бога, не так, конечно, как видел Его на горе, и не так как видел в скинии, но в самой Его сущности, без всякого посредства телесной твари, которая представляется чувствам смертной плоти, и не при посредстве образовавшихся в духе телесных подобий, а под Его видом, насколько может Его воспринять разумная тварь, отрешившись от всякого телесного чувства, и от всякого знаменующего гадания духа. Ибо написано так: аще обретох благодать пред Тобою, яви ми Тебе Самого, да… вижду Тя (Исх. ХХХIII, 13), хотя несколько выше говорится, что Господь глагола к Моисею лицем к лицу, якоже аще бы кто возглаголал к своему другу (ст. 11). Следовательно, Моисей чувствовал, что он видел, и желал того, чего еще не видел. Ибо и несколько ниже, когда Бог сказал Моисею: обрел еси благодать предо Мною, и вем тя паче всех (ст. 17), Моисей отвечает Богу: покажи ми славу Твою (ст. 18). И получил от Господа знаменательный (о котором теперь было бы долго рассуждать) ответ, когда Бог сказал ему: не возможеши видети лица Моего, не бо узрит человек лице Мое и жив будет (ст. 20). И потом прибавил и сказал: се место у Мене, и станеши на камени. Егда же прейдет слава Мол, и положу тя в разселине камене, и покрыю рукою Моею над тобою, дондеже мимоиду. И отъиму руку Мою, и тогда узриши задняя Моя: лице же Мое не явится тебе (ст. 21-23). Однако дальше Писание не говорит, чтобы так и произошло телесным образом; а отсюда достаточно доказывается, что это сказано в значении Церкви. Ибо она – место у Господа, так как Церковь – храм Его и создана на камне, да и все остальное, тогда сказанное, соответствует такому именно пониманию. Но, с другой стороны, если бы Моисей не удостоился видеть желанной им славы Господней, то в книге Чисел Бог не сказал бы Аарону и Мариами, брату и сестре его: послушайте словес Моих: аще будет в вас пророк Господень, в видении ему познаюся, и во сне возглаголю ему. Не тако якоже раб Мой Моисей, во всем дому Моем верен есть: усты ко устом возглавлю ему лечь, и не гаданием, и славу Господню виде (Чис. ХII, 6-8). Это надобно понимать уже не по телесной субстанции, которая представляется плотским чувствам, ибо чрез телесную тварь, конечно, говорил Бог с Моисеем лицом к лицу, дружественно, и тогда, когда Моисей сказал ему: покажи мне Тебе Самого; так же точно, т. е. при посредстве телесной, телесным чувствам доступной, твари говорил Он и в настоящем случае с теми, которых укорял и пред которыми восхвалял заслуги Моисея. Поэтому, несравненно таинственнее и явственнее говорит Он неизреченным глаголанием в том Своем виде, в котором никто не может Его видеть и остаться живым в своей настоящей жизни (которою живут люди смертным образом в своих телесных чувствах), если он некоторым образом не умирает от сей жизни, совершенно ли выходя из тела или же отрешаясь от телесных чувств так, что, как говорить Апостол, уже не знает, в теле ли или вне тела находится (2 Кор. VII, 3), когда бывает восхищен и перенесен в подобное видение.
Глава XXVIII.
56. Поэтому, если Апостол третьим небом назвал тот третий род зрения, который превосходнее не только телесного зрения, каким ощущаются тела при посредстве телесных чувств, но и всякого духовного зрения, каким созерцаются телесные подобия при посредстве духа, а не ума; то этим родом зрения созерцается слава Божия, для лицезрения которой очищаются сердца, как написано: блажени чистыи сердцем, яко тии Бога узрят (Mф. V, 8), – созерцается не под каким-нибудь, телесно или духовно представляемым, знаком, яко зерцалом в гадании, но лицем к лицу (1 Кор. XIII, 12), или, как написано о Моисее, усты ко устом, т. е. под тем видом, в каком так или иначе существует Бог, как бы мало ни способен был постигать Его наш разум, отличный от Него даже и в том случае, когда очищен от всякой земной скверны и отрешен от всякого тела в телесного подобия, ибо пока верою ходим, а не видением (2 Кор. V, 6-7), мы находимся в дальнем от Него странствовании, даже когда живем здесь и праведно. Почему же не думать нам, что великому Апостолу, учителю языков, восхищенному в такое чрезвычайное видение, Бог хотел показать ту жизнь, в которой мы будем жить вечно после сей жизни? Почему не назвать ее раем, в замену того, в котором жил телесно Адам среди тенистых и плодовитых деревьев? Ибо и Церковь, которая собирает нас в лоно своей любви, называется раем с плодом яблочным (Песн. Песн. IV, 13).