Реджинальд ткнул в меня пальцем:
– Он вернулся назад на большом «лексусе». Может, это его приятели-наркоторговцы внесли за него залог и вытащили его из-за решетки, а? Как вам такое предположение?
– О Господи, – не выдержала я. – Да вы просто идиот! Просто Ларри Брайант оказал мне любезность, но Ларри не наркоторговец, а просто кусок дерьма.
– Вы, вероятно, очень нравитесь ему, раз он отправился в мексиканскую тюрьму за вашим братом?
– Мне пришлось принять его помощь, потому что у меня не было выбора.
На палубе воцарилась гробовая тишина, все на мгновение замерли.
Мать смотрела на Реджинальда такими глазами, как будто она и впрямь была готова выбросить его за борт, однако, когда она снова открыла рот, намереваясь обрушиться на чикагского сыщика с ругательствами, Джерри опередил ее:
– А почему бы вам и правда не вернуться в Чикаго и не рассказать своей клиентке об истинном положении вещей? Просто скажите ей, что Дэвид спит на диване в гостиной своей сестры и ищет работу, что он готов наняться даже поваром в закусочную. Он заработал для своей жены целое состояние, обеспечив ее деньгами на долгие годы, так чего же ей еще надо? Она что, хочет его совсем уничтожить?
Разумеется, Реджинальда ничуть не тронули страстные призывы Джерри, тем не менее, придав своему лицу глубокомысленное выражение, он сделал вид, будто тщательно обдумывает данную информацию.
– Послушайте, – неожиданно прозвучал позади меня голос Ника, – может, мы оставим все выяснения на потом, а пока просто пообедаем? Ведь мы для этого приехали сюда Бренда, помоги-ка мне, пожалуйста. – Ник взял большое блюдо с разогретыми ломтиками ветчины, вокруг которых кольцом лежали кусочки фруктов, и передал блюдо мне.
Вскоре выяснилось, что вся наша небольшая компания предпочитает есть на свежем воздухе. Реджинальду вручили пакет с пластмассовыми тарелками, мама взяла хлеб, Кларисса несла фасоль и горошек, а Джерри – салат.
Мы стали устраиваться за раскладным столом, стоявшим в самом конце палубы, где я постаралась как можно красивее расставить тарелки и разложить вилки, ножи и ложки.
Когда стол был уже накрыт, я потянулась к блюду с ветчиной, чтобы передвинуть его, и вдруг поскользнулась на скользкой влажной палубе. Пытаясь удержать равновесие, я схватилась руками за край стола, и он сначала закачался, а потом начал падать. Все это выглядело как в замедленной съемке – просто какой-то фильм ужасов, да и только!
Мать, Дэвид, Кларисса, Джерри и даже Реджинальд стояли неподвижно, будто вдруг разом потеряли способность двигаться, и молча наблюдали за тем, как блюдо с ветчиной, зеленая фасоль, макароны, сыр и хрустящий батон хлеба медленно заскользили по столу и, проскочив под перилами, каскадом посыпались в море, где и исчезли навсегда в мерно колышущихся волнах.
Я протянула руку, пытаясь спасти хоть что-нибудь со стола, но все было напрасно. Мои глаза застилали слезы, и я ничего не видела, но все же мне удалось схватить какой-то пластмассовый контейнер и передать его Нику.
Ник не спеша снял пластиковую крышку, затем отодвинул контейнер подальше от носа и важно объявил:
– Картофельный салат!
Глава 23
ДОЛГИЙ ХОЛОДНЫЙ ДЕНЬ В АДУ, ИЛИ РАЗГОВОР С РОДСТВЕННИКАМИ
Столбняк, охвативший мою семью, долго не давал никому сказать ни слова, пока наконец Дэвид не завопил, схватившись руками за голову.
– Бренда, на всей земле нет более тупой женщины, чем ты!
– Ну зачем ты так, Бренда не виновата. – Мать неожиданно попыталась встать на мою защиту.
– А кто тогда виноват? – Дэвид, похоже, очень рассчитывал на этот обед. – Около стола никого не было, кроме моей неуклюжей сестры. А ты, Ник, о чем ты думал, когда позволил ей хозяйничать тут? Она из ничего сумеет сделать проблему, разве не ясно?
Я понимала, что Дэвид очень расстроен, но зачем же срывать злость на мне?
– А что сделал ты? – Я в упор посмотрела на Дэвида. – Ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Только и знаешь, что орать на всех нас. Мама не должна была приглашать тебя сегодня сюда, если бы она прогнала тебя, это было бы только справедливо.
– Да? А тебя не тошнит от того, что она спит с моим лучшим другом?
Реджинальд неожиданно насторожился.
– Это тебя все бесит! – Меня просто душила злоба. – Я, конечно, тоже не в восторге, но это никому не дает права просто по-хамски вести себя со всеми подряд, включая и меня тоже. Я ничего тебе не сделала, кроме добра: разве не я разрешила тебе жить в моей квартире, разве не я хотела тебе помочь?..
Увы, мои слова не произвели на Дэвида ровно никакого впечатления, ни намека на раскаяние, и извиняться он тоже явно не собирался.
– Раз ты так, то мне лучше переехать куда-нибудь в другое место. Пусть лучше я буду спать на улице, чем унижаться перед тобой. Надеюсь, тогда ты будешь счастлива!
– Как тебе не стыдно говорить такую ерунду! – Я заплакала.
– Ты ведь можешь пожить у меня, Дэвид, – неожиданно вмешалась мать. – Живи столько, сколько хочешь. – Говоря это, она стояла, сложив руки на груди и плотно сжав губы. – " Кстати, в твоей спальне никто не живет…
– Ну уж нет! Неужели ты думаешь, что я смогу спокойно заснуть, зная, что за стеной ты и Джерри возитесь в постели? Я вовсе не собираюсь слушать ваши стоны по ночам.
– Вот спасибо за комплимент моей потенции, – мягко заметил Джерри.
Уголком глаза я видела, что Кларисса забрала у Ника картофельный салат, поковырялась в нем вилкой, попробовала его… Ее лицо было спокойным – никаких ухмылок или ужимок; пережевывая салат, она смотрела куда-то вдаль. Потом Кларисса протянула пластиковый контейнер с салатом Реджинальду:
– Хочешь немножко, Реджи?
Реджинальд жадно выхватил у Клариссы контейнер и ткнул в него вилкой. Я понятия не имела, был ли мой салат кошерным или нет, но Реджинальд немедленно начал его есть.
– Ну вот, отлично, – буркнул Дэвид. – У нас ничего не осталось из еды, кроме отвратительного салата Бренды.
– Отвратительного? Ты-то, как посмотрю, вообще ничего не принес с собой. – Я засмеялась.
– Наше предприятие потерпело фиаско вовсе не из-за меня, а из-за тебя, Бренда, и вот из-за нее. – Дэвид ткнул пальцем в сторону матери, после чего с обиженной миной отправился в каюту.
– Нет, подожди! – Мать бросилась вслед за ним, и остальные невольно потянулись следом. – Прекрати вмешиваться в мою жизнь, Дэвид! – крикнула мать, она явно собиралась добавить что-то еще, как вдруг у нас над головами послышался тихий щелчок.
Дружно подняв головы, мы посмотрели наверх: дверь была закрыта. Похоже, кто-то запер нас.
Я быстро поднялась по лестнице и повернула дверную ручку, но дверь не поддалась.
– Эй! – крикнула я и постучала по круглому окошку в двери.
Через мгновение в окошке передо мной возникло индифферентное лицо Джерри.
– Вам троим нужно поговорить, – спокойно сказал он. – Когда вы придете к какому-нибудь соглашению, мы вас выпустим.
Я угрожающе уставилась на него, но он продолжал все так же спокойно смотреть на меня: ни капли сочувствия в глазах.
И тут за спиной Джерри показался Ник.
– О, Ник! – завопила я. – Скорее выпусти нас!
Ник внимательно посмотрел мне в глаза и нахмурился, в его взгляде я тоже не заметила и тени сочувствия.
Немного постояв у окна, Ник молча повернулся и… ушел.
Неужели он бросил меня? Крыса!
Весь камбуз был забросан пустыми контейнерами для хранения пищи, которую мы так и не съели. Что ж, по крайней мере нам оставалось надеяться, что хотя бы пеликаны и рыбы хорошо проведут время.
– Это все из-за тебя, – снова начал свою песню Дэвид, правда, я не поняла, к кому именно он обращался – к матери, ко мне или к нам обеим. – Теперь весь уик-энд испорчен! – Дэвид встал ногами на полку в самом носу яхты и открыл узкое окно, находившееся прямо над этой полкой.