Также все жители деревни приходили посмотреть на свадьбу. Это зрелище, конечно, веселее. Начиналось оно с разъездов, на лучших красивых лошадях с бубенцами, зимой в украшенной кошовке (облегченные выездные сани), летом или осенью — в тарантасе (облегченной выездной тележке) — сначала к дому невесты, потом — жениха.
Перед столами в избе, за которыми праздновали гости, на небольшом отдалении стояли зрители из поочередно сменявшихся жителей деревни. Можно было смотреть и в окна. Сценарий празднования, очередность и существо тостов был подробно «прописан». Обязательной была песня «Златые горы».
Запомнился мне поучительный для современной жизни сценарий гостевания родственников из своей и других деревень без зрителей вообще. К приезду гостей готовились заранее с радостным ожиданием увидеть родственников! Гостевание проходило спокойно, без показухи, но открыто. Гости приезжали в престольный праздник нашей деревни — Духов день. Гостили обычно несколько дней, семьями. Готовили разные кушанья, но обязательно рыбные пироги, пельмени (с сюрпризами). Варили квас и хмельную брагу (водку раньше не покупали).
Гостей встречали с почестями. Пока хозяйка готовила у печи, хозяин угощал не вином, а чаем из большого шумного самовара с домашними выпечками. И велась беседа, обмен новостями, как сообща решать возникшие проблемы и т. д. Не менее часов двух-трех. Конечно, качество угощения зависело от достатка хозяина, но количество пищи всегда было обильное. Но не принято было угощать гостей богаче, чем они смогут ответить при приезде к ним.
За столом, выпивая брагу, плотно закусывали. Много пели, плясали и уже бесед особо серьезных не вели. Отдыхали, ведь потом опять многодневная работа с утра до вечера. Плясали под гармонь или балалайку. Если не было ни того, ни другого — под частушку «Камаринской», как называли этот танец (что-то похожее топотуху, как я называю современные наши танцы); чередуя ритмы:
1) один ритм — помедленнее
Никонорова солома,
Никанорихин овес.
Эх, солоду купила
Никанорихина дочь!
2) другой ритм — быстрее
Где это видано, где это слыхано,
чтобы курица барана принесла,
поросеночек яичко снес,
на печи мужик ребеночка принес,
а принес — так и водится,
согрешил — так, Богу молится…
На прощанье опять угощали чаем и только чаем. В дороге опасно быть пьяными. Кстати, неприличным считалось и приезжать в гости даже под хмельком.
У каждой большой деревни в нашей округе в радиусе до 10 км был свой престольный праздник. Начиная с мая и до августа включительно: 1) с. Иж — Радуница, 2) с. Соломинское — Лены — Леницы, 3) д. Устье — Троица, 4) д. Вынур — Духов день, 5) д. Кугланур — Заговенье, 6) д. Росляты — Петров день, 7) д. Б. Пачи — Казанская, 8) с. Пачи — Ильин день. Эти дни обязательно были выходными, нерабочими днями.
В престольные праздники в указанных селах и деревнях происходили гуляния молодежи со всей округи. Я перечислил 8 гуляний, куда ходила молодежь нашей деревни.
Сценарий гуляний практически не менялся и соблюдался без всякого руководства. Сначала молодежь каждой деревни образовывала свой круг, где пели и плясали. Обычно сербиянку — так называлась сольная пляска (в других местах — «русский»). Потом начиналось собственно гулянье. Для этого молодежь деревни выстраивалась рядами в колонну. Строго по ранжиру. В первой шеренге — только настоящие взрослые парни после 17 лет (их количества в нашей большой деревне хватало на всю ширину деревенской улицы) с гармонистом посередине, обычно держа руками друг друга за плечи. Рядом с гармонистом шагал атаман. Во второй шеренге — подрастающие парни, а далее — мальчики, заканчивая семи-восьмилетними. За лицами мужского пола шли шеренгами девушки, держа друг друга под руки.
Выстроенные шеренги шли в определенном поступательном ритме и пели частушки. Это была своего рода самобытная опера, исполнявшаяся от всей души. Парни пели медленно, протяжно, по возможности громко половину куплета и замолкали. В эту паузу девушки ("девки" мы называли их) успевали спеть свою частушку, большей частью, про любовь. Вторую часть куплета парни пропевали еще громче, заключая залихватски: ой, да! А частушки их одна задиристей другой: /Мы по-вынурски гуляем/ Мы по-вынурски поем./ Мы, до самых рукояточек/ Кинжалики воткнем! Ой-да!