Разрушать деревенский мир, крестьянское общество не отважился никто. Даже татары, понимая, что богатство, необходимое им, создается не князьями, а заскорузлыми руками крестьян, живших в убогих жилищах. Они ввели строгий учет крестьян, для полноты выплаты дани.
Вот теперь подумайте и решите, как назвать большевиков и их идеологию — комучение, если для завоевания власти и ее охраны они пошли на этот «храбрый» или отчаянный, или бессмысленный поступок? Они, по-моему, завоеватели жесточайшие, но очень неумные, не заглядывающие в будущее, не понимающие реальную философию человеческой жизни и уроки истории. Они одновременно величайшие мизантропы — человеконенавистники, раз пошли на разрушение фундамента жизни собственного народа ради своих куцых корыстных недалеких интересов — повластвовать над собственным народом, превратив его в раба, лицемерно вещая о всеобщем счастье человечества.
Объединенная в колхозы крестьянская масса, одурманенная словесными причитаниями о счастливой свободной колхозной жизни, думала и в этой форме хозяйствования быть хозяином своей жизни, коллективно, но самостоятельно решать свои общие вопросы ведения дел. Когда пахать, сеять и убирать, когда продать и по какой цене продукцию своего коллективного труда. Но партия направила для руководства колхозами «Давыдовых». Стране нужен был хлеб, как можно больше и дешевле, а лучше бесплатный. Нужно было развивать военную промышленность, содержать огромную армию. Нужна валюта. Хлеб на экспорт — вот и валюта. Нефти и газа тогда не было.
Не получив хлеб сразу, в первый год после коллективизации (не все Давыдовы бессердечны, как пишет мой отец, и в Вынуре присланный председатель не стал выгребать зерно, пожалел крестьян — колхозников, за что был снят немедленно). Чтоб показать, кто в доме хозяин, а кто раб, для учебы крестьян — колхозников было применено испытанное средство из ленинского арсенала — голодомор. За годы свободной жизни во время НЭПа, крестьяне в эйфории забыли о нем. Председателями были назначены проверенные «выгребатели». В последующие годы выгребли весь хлеб. И разразился голодомор 1932–1933 гг. Опять до людоедства. И если голодомор 1921–1922 гг. позволил большевикам под корень подрубить церковь, то это голодомор был устроен для того, чтобы сломить свободолюбивый дух оставшегося после раскулачивания крестьянства, чтобы уже кооперированное (колхозное) крестьянство окончательно поработить, превратить в люмпена, в пролетариат, в самого бесправного винтика комсоветсткого механизма. И провозгласить, радостно потирая руки: социализм построен! А чтобы новообразованные рабы не вольничали и не могли (как в царское время) убежать из колхозной деревни, осуществили паспортизацию населения. Но! Выдали паспорта всем жителям городов и сел, кроме колхозного крестьянства. Одновременно ввели в городах режим прописки горожан. Прибывающим же в город нужно было иметь паспорт и разрешение на прописку. Все, умирай с голоду, но никуда не уедешь, Наказ был строгий: следить, чтоб никакой беспаспортный в городе и селе не оказался.
Я не могу описать реалии того времени в моей деревне Вынур, так как родился, слава Богу, в 1938 г., когда и репрессии 1937 г. уже заканчивались! Но мой брат Николай (был, к моему глубокому сожалению, преданный поклонник Сталина) в своих воспоминаниях написал о предвоенных 30х годах: «жили уже хорошо, ну только если года два траву ели, не больше».
Заканчивая описание первых страшных этапов уничтожения крестьянства, хочу подчеркнуть, что коллективизация и репрессии против так называемых «кулаков» и «подкулачников» (а не самом деле лучшей части крестьянства), — не сталинский замысел — придумка, а основная стратегическая задача (цель) Ленина и созданной им партии большевиков. Что и как надо сделать — все было придумано и апробировано Лениным. Но тогда час не приспел. Не хватало кадров и материальной базы для осуществления таких грандиозных репрессий против своего же народа. Нужно было душу народа освободить от религии (опиума как выражался Ленин) и вбить туда дурман коммунистический. С помощью комсоветской школы, комсомола, комсоветской интеллигенции, особенно писателей — инженеров душ человеческих. Загнать на дальние задворки уцелевших служителей церкви, подыскивая и утверждая ее иерархов в партийных органах. Да и партию надо было очистить от много думающих, сомневающихся, сделать ее единым отрядом до гроба преданных бойцов.