В деревню снова вернулась религия. Ведь Сталин сказал: «Братья и сёстры». Был избран (или назначен?) патриарх. Не было только ни церкви, ни часовни. Но были две бывшие монахини — Паша и Зиновья (моя двоюродная тетя, мамина двоюродная сестра). Они осуществляли все необходимые службы. Наша мама неустанно молилась (и потом говорила, что только благодаря этому четверо ее сыновей вернулись живыми с фронта, пусть даже раненые). Заставляла и меня знать все небольшие молитвы, молиться утром и перед сном, после каждой еды. Читала сама и меня потом заставляла читать Ветхий и Новый Заветы, жития святых.
В деревне стали отмечать все церковные праздники, особенно Рождество и Пасху (по неделе). Летом церковные праздники сопровождались гуляниями по очереди в ближайших деревнях. В нашей деревне в Духов день, в Устье — в Троицу, В Куглануре — в Заговенье, в Пачах — в Ильин день и т. д.
Все это не могло не сказаться на моральной обстановке, климате. Перестали разделяться на «классы», появилась взаимовыручка, взаимопомощь. Делить стало нечего. А горе — общее. Надо выживать. Общими усилиями в школе в первых классах подкармливали детей, пусть даже кашей гороховой («гороховицей»). Для дошкольников была организована «площадка» в здании клуба, наподобие яслей — сада, где тоже кормили как-никак, и спать можно, и играть под присмотром в основном девушек — подростков, чего не было ни до войны, ни после нее. Ни пионеров, ни комсомольцев в деревне в ту пору не было.
И так дожили до победы.
При всех ужасающих потерях, военные годы — не последняя стадия уничтожения крестьянства. Была еще возможность восполнить численность за счет наших, не воевавших поколений, а главное оставалась как всегда надежда на свободную жизнь. Всякое бывало и раньше. Крестьянство как изначальное ядро человечества — очень живуче. Ни тяжесть гнета правителей больших и малых, своих и чужих, ни войны, ни голод, ни земные катаклизмы не могли подавить живучесть крестьянства. Ему лишь невыносимо отсутствие свободы дышать и делать, как хочет и как понимает. Он мысленно приговаривает (как золотая рыбка из сказки Пушкина): Бог с вами, сидите на мне, паразиты, но не связывайте мне руки, дайте дышать свободно, не сдавливайте горло, сделаю все, что только пожелаете, только отпустите меня в свободное море крестьянской жизни…
Эта надежда наполняла и раненых физически и духовно вернувшихся с фронта мужиков; измочаленных непосильной ношей вдов с малыми детьми; осиротевших без погибших кормильцев стариков и старух; наши поколения недорослей, вступающих некрепкими еще ногами во взрослую жизнь; оставшихся без женихов «вечных теперь» девушек.
Но этой надежде не суждено было сбыться. Жестокий, неумолимый неприятель крестьянства — несгибаемые комсоветы готовились забить последний гвоздь в гроб крестьянства, может быть, не ведая, что творят, думая свершить благое дело для всего человечества, переделав крестьян в пролетариев… а на деле в люмпена, раба…
***
Справка из Словаря В.И. Даля (1) Словаря (2) синонимов (2001)
и мой комментарий (3)
1. Пропадать, пропасть — теряться невесть куда, исчезать, скрываться, прятаться; гибнуть (о вещах, животных, делах и т. п.); тратиться даром, ни за что. Шапка пропала. Саранча пропала. Корова пропала, издохла. Что с возу упало, то пропало. Пропал как швед под Полтавой, как француз под Москвой. Пропасть без вести — деваться неведомо куда.
Пропадина, пропасть — падаль, стерва.
Пропастной человек — пропащий, бедовый, злой.
Пропастник — пропащий человек, мерзавец, поганец.
2. Пропасть, исчезнуть, затеряться, улетучиться, сгинуть — оказаться неизвестно где (или там, где невозможно найти, обнаружить). Обозначают бесследное исчезновение, окончательную пропажу кого-, чего-либо.
3. Безмерной бесчеловечностью, полным отсутствием элементарного милосердия и жалости надо было обладать правителям, да и обществу в целом, чтобы своих воинов, не по их вине убитых, обозвать бюрократически спокойно, зная свою безнаказанность, поганым словом «пропавшие», возложив на них же вину, что они не известили о своей гибели. Мы оскорбляем их на веки вечные, их семьи, их потомков, а по большому счету себя! Ведь если мы не осознаем аморальность этих слов, таких деяний, мы никогда не станем нормальным, здоровым обществом. И хорошее «счастливое» будущее нам не светит. Поганый ярлык на погибших за нас своих же людей, — что может быть бесчеловечнее?