На мой взгляд, эта программа преследовала главную цель комсоветов — взять управление колхозами в свои руки. Все эти собрания — стихия, анархия. Нужно закрутить гайки (сейчас культурнее выражаются — выстроить вертикаль власти). В крупных колхозах — организовать собрание всех колхозников невозможно. Вместо общих собраний — собрания уполномоченных (подобранных, назначенных председателем). Председателями хозяйств направляют из центра («тысячников») партийных работников — проверенные комсоветские кадры. Они — не колхозники, имели паспорта, их зарплата — по установленным сверху ставкам. Всеобщая комсоветизация колхозов для полной их управляемости, чтоб никакой «партизанщины».
А жизнь колхозников не улучшалась. Идеологический комсоветский пресс тем временем нарастал. В школе начали создавать пионерские и комсомольские организации (естественно, в колхозе тоже и комсомольскую и партийную организации). Мне не исполнилось еще 14 лет, поэтому сказано было стать пионером. Я отказался. На меня стали давить, обзывать монахом. Хоть из школы уходи. Пришлось подчиниться. Как одного из лучших по успеваемости назначили даже председателем совета дружины. Заседаний и прочего я не вел. Выходя из школы, прятал галстук в сумку. Что делать — сломали. И в комсомол я вступил вскорости, уже не сопротивляясь.
В соседней Пачинской семилетке хорошего учителя Валентина Александровича (фамилию забыл, наверное, Дербенев, он к нам приезжал представителем на экзамены) уволили с работы за участие в праздновании церковного праздника.
В целом усилилась антирелигиозная работа. В церковные праздники обязательно устраивали рабочий день. Строго запрещали молебны с просьбой Бога о дожде, хорошего урожая и т. д.
«Интересной» была политика комсоветов по образованию подрастающего поколения колхозного крестьянства. «Рабоче — крестьянское» правительство и правительство царского феодального государства, официально ущемлявшее права крестьянства как самого низшего сословия, ничем по существу этой политики не различались! Для армии необходимы более или менее образованные солдаты (умение читать, писать, считать), основным поставщиком которых было крестьянство. Поэтому сначала сделали обязательным начальное образование (1948–1949 гг.), а затем — семилетнее (1951–1952 гг.). К нам в выпускные классы «пригоняли» допризывников (на 3–5 лет старше нас), чтоб хотя бы «на бумаге» образовать их до установленного предела «экстерном». Но дальше учиться детям колхозников не поощрялось. Создавали искусственные трудности. Десятилетки были только в райцентрах. Где жить? Если снимать угол, чем платить? Да и в этих углах условий для подготовки к урокам не имелось. К 1 сентября вменялось детям колхозников представлять справки о выработанной сумме трудодней (норма 100 т/д). Хотя школьники райцентра и дети неколхозников летом отдыхали, не работая. Поэтому все лето — мы работали в колхозе ежедневно с утра до вечера. Не до книг. Приходили потом в школу, забыв многое, мучительно вспоминали нужное. А по итогам I четверти получивших двойку отчисляли. Иди, милый и хороший, работать и дальше в колхозе… задарма.
Материальное положение колхозников оставалось плачевным до конца 1953 года (до снижения неподъемного бремени налогов). Лишь в отдельных колхозах отдельные председатели находили какие-то временные выходы (ухода от налогов благодаря имевшимся лазейкам в законах). В нашем колхозе председателем стал мой старший брат Михаил, до этого работавший в Туже в райисполкоме. Он специализировал хозяйство на производстве льнотресты, учтя, что опыт возделывания льна-долгунца был отработан в деревне давно и основательно, что ценовые условия по поставке льнотресты по какой-то причине были в те годы выгодными в отличие от производства зерна и животноводческой продукции. В результате несколько лет наши колхозники стали получать даже деньги. Но, соответственно, временно. «Сметливые» комсоветские чиновники увидели лазейки и быстренько их закрыли.
А в целом крестьянству и крестьянствованию приходил конец. Несмотря на жесткое давление («кнут»), увещевания («пряник») всяческих комсоветских краснобаев, бодряческие фильмы о прекрасно живущих кубанских казаках и книги о деревенских кавалерах золотой звезды, о приближающемся светлом коммунистическом будущем, колхозные крестьяне осознали свое рабское положение, из которого в нашей стране родимой с рабоче-крестьянским правительством и серпом в гербе выход только один — исход из деревни.