При составлении производственно-финансовых планов специалисты представляли в сельхозуправления технологические карты по выращиванию запланированных урожаев сельхозкультур. Помню, принимающий управленец заставлял меня снижать мои детально просчитанные цифры по расходам на гектар до управленческих нормативов. На мои возражения и на мою просьбу вычеркнуть и соответствующую долю работ, меня грубо одернули:
— Не умничай! А то другой будет на твоем месте!
Раз коммунизм, то все общественное, "народное" (на деле — в руках чиновников государства) не должно быть, никаких частных подворий! Было дано сверху задание обобществить весь скот, чтобы работники совхоза не теряли время на работы с личным скотом. А совхоз должен был выдавать молоко и мясо по себестоимости или даже ниже. Красиво? — Да! Но факир был пьян, и фокус не удался! Уровень совхозного производства из-за низкой заинтересованности при отсутствии чувства хозяина вырос незначительно, а планы сдачи (закупок) продукции государству повысили сильно. Нам пришлось сначала сократить, а потом прекратить отоваривание рабочих совхоза. Они в очередной раз были обмануты "рабоче-крестьянской" властью, оставшись без своего скота, без молока и мяса.
Помню уже в конце 70-х годов, старший брат Михаил, 27 лет отработавший председателем колхоза, но из-за фронтовых ран немного недоработавший до 60 лет, на пенсии, сказал с претензией мне, москвичу:
Вы в городе покупаете мясо по 2 руб./кг, а я вынужден в сельпо по 4–5 руб./кг или незаконно "по дружбе отовариваться" в хозяйстве, то есть, говоря прямо, — воровать.
Но ведь тогда мясо в магазине купить можно было лишь в Москве. Поэтому в других городах всем приходилось так или иначе приворовывать. Иначе ноги протянешь. Всем, и начальникам в своих закрытых кормушках.
К стыду своему вспоминаю, как по заданиям сверху мы, руководители совхоза вынуждены (и по ночам даже) проверять, не косят ли в наших лесах и оврагах (где мы сами никогда не косили — технику не применишь, а людей для ручной косьбы нет) не работающие в совхозе жители, имеющие скот. Богопротивное это дело — "сам не ам и другим не дам".
Вспоминаю, с какой помпой подавалось очередное "облагодетельствование" работников совхоза — общественные огороды для снабжения их картофелем и овощами по низким ценам. Председатель рабочкома потребовала срочно подготовить план его создания. Я составил технологическую карту, наметил поле с плодородной почвой и спросил, на сколько человек рассчитывать этот огород. А он создавался по указанию сверху с одной лишь целью, чтоб рабочие не отвлекались от общественных работ и все силы отдавали хозяйству. И что же? Никто не записался. Я потом узнал у рабочих причину. Ответ был замечательным:
Мы вам не верим. План сдачи государству не выполните и нашу огородную продукцию сдадите, а мы останемся с носом!
Очень правильные слова. Так и было бы, конечно.
В эти годы рьяного строительства коммунизма ужесточена была антирелигиозная пропаганда. Действующие церкви закрывали. Недействующие, использованные на самые оскорбительные для храмов дела, сносили с лица земли, чтоб не мозолили глаза идеологическим работникам партии, чтоб не тревожили душу людям, нарушающим основную заповедь — не воруй.
Да и неистовой пропаганде коммунизма мешало знание многими еще и других заповедей: о невозможности построения рая на земле, о ненужности сотворения кумиров на земле и т. д. При небольшом раздумии нетрудно понять нереальность "коммунизма" — счастья для всех одновременно: воров и обворованных, убийц и убиенных, трудяг и лентяев и т. п. От рождения люди имеют противоположные наклонности. Один печалиться, что не украл, другой — доволен, что не обокрали. Один радуется только тогда, когда другие плачут и т. д.
Кроме пустопорожних мер (укрупнение хозяйств до безумного размера, погоня за чудо-культурами и т. д. и т. п.), предпринимались и здравые, имеющие хоть какой-то смысл и пользу. Так, несколько лет хозяйствами непосредственно руководили не райкомы партии, а управления сельского хозяйства (с очень длинным названием), которые в значительной мере были сформированы из специалистов сельского хозяйства. Начались опыты по безнарядной системе организации работ. Создавали в хозяйствах звенья, оплата работников которых напрямую зависела бы от величины получаемой продукции. Стала поступать в хозяйства техника, удобрения. Началось водохозяйственное обустройство. Создавались специализированные хозяйства и т. д.