У самцов-доминантов изредка наблюдалась весьма оригинальная, ярко выраженная форма поведения — «пляска», которая не была ранее описана для крыс. Во время пляски доминант влезал головой и передними конечностями в жилую пору, так что большая часть его тела оставалась снаружи и начинал довольно быстро вращаться вокруг норы, словно он был нанизан на вертикальную ось, семеня задними лапками по ее кромке. Все это чем-то отдаленно напоминало лезгинку, исполняемую вниз головой. Зверек мог сделать от нескольких шажков до четырех-пяти оборотов, при этом он часто останавливался и высовывал голову наружу. Во время такой церемонии доминант сильно возбуждался, иногда прерывал пляску, исследовал пространство в радиусе до 1,5—2 м, вновь возвращался к норе и продолжал ее. В такие моменты Альфа-самец бывал очень агрессивен к членам своей группы. И наоборот, при возбуждении, вызванном дракой, он начинал плясать. Трудно с уверенностью сказать, что представляет собой эта своеобразная форма поведения — маркировочную активность, когда доминантный самец метит своим запахом норы, или же просто это результат общего возбуждения зверька.
Что касается других членов групп, то основной контингент составляли самцы, которые были весьма похожи друг на друга как внешне, так и по характеру поведения, поэтому без индивидуальных меток их не всегда можно было опознать. Они избегали контактов с доминантами и друг с другом, во время кормления старались утащить кусочек куда-нибудь в сторону или в укромный уголок и там спокойно съесть. Впрочем, характер их пищевого поведения сильно зависел от темперамента доминанта. Субординатные самцы не дрались между собой, а к чужакам проявляли интерес, обнюхивая издали и вблизи, но не агрессивность. Только после неожиданного исчезновения Варвара среди самцов развернулась борьба за господство. Наступил период драк, взаимных угроз и преследований, в результате которых в парцелле появился новый доминант.
Наиболее таинственными членами групп были угнетенные самцы, статус которых был не совсем понятен. Их жизнь в свинарнике была немногим лучше жалкого прозябания подчиненных самцов в вольерах. Существенная разница заключалась лишь в том, что если в вольере подчиненным самцам деваться некуда и они вынуждены висеть на сетке, то в условиях свинарника их жизненное пространство в принципе неограниченно и они всегда могут отыскать укромное место. Эти изгои демонстрировали классический вариант пространственно-временной изоляции от своих собратьев: их норы, места отдыха и чисток шкурки располагались в стороне от нор других крыс (порой на значительном удалении). К местам кормежки и источникам воды эти зверьки подходили лишь тогда, когда там не было других пасюков, причем добирались туда окольными путями, которыми редко пользуются другие члены группы. Однако социальный статус таких изгоев совсем не так очевиден, как это может показаться на первый взгляд.
В первой парцелле, например, был всего один угнетенный самец, которого окрестили кличкой Чадо. Он редко попадал в поле зрения наблюдателя, и его поведение не привлекало особого внимания. Но после исчезновения Варвара Чадо сделал совершенно невероятную карьеру: в конце концов он занял доминирующее положение в группе. Как уже говорилось, первоначально лидерство в упорных боях завоевал один из субординатов, однако продержался он всего около двух недель. Спустя месяц после исчезновения Варвара Чадо утвердился в новой роли, демонстрируя весь поведенческий репертуар доминанта, к тому же весьма агрессивного. При этом его предшественник оставался в группе. К сожалению, процесс превращения Чадо в доминанта проследить не удалось, так как это событие произошло во время небольшого перерыва в наблюдениях. Выглядел зверек совершенно не так, как в эпоху Варвара: его вес заметно увеличился, шерсть стала чистой и пышной, а уверенное хозяйское поведение мало чем напоминало прежнюю боязливость.