Приключения последних месяцев все-таки отучили меня от свойственной обитателям цивилизованных миров беспечности. Пришлось вернуться в туманную реальность. Почесав в затылке, я заглянул в свою лекарскую сумку.
Невидимость и «купол тишины» мне ни к чему. Если не сумею привлечь внимание Кирилла в «его» мире, толку не будет. Поэтому я выбрал артефакт «воздушного щита». Против меча или копья — штука бесполезная, но тут я надеялся на свое проворство. Вряд ли найдется существо, которое не замрет на секунду, если у него перед носом материализуется моя физиономия. Если драка — успею ударить первым. А вот кинуть в меня чем-то с более дальнего расстояния «воздушный щит» помешает. Если верить выданному еще мастером по магии сертификату, этот артефакт защищает от всех летающих предметов, вплоть до пуль. Они просто не попадают туда, куда посланы. То есть неожиданный кирпич на голову мне не грозит.
— Ого! Постепенно учишься видеть суть! — Асаль-тэ-Баукир заплясал над щитом недооформленным туманом. — Потренируйся на распознании магических предметов!
— Мне сейчас важнее распознать конкретные кустики, — отмахнулся я.
И снова принялся «пролистывать» в голове те «картинки», которые мертвый маг похитил из воспоминаний Кирилла.
Если везет — то везет во всем. Мой новый знакомец оказался художником. Или, может быть, фотографом. Я не спросил его о «земной» профессии, хотя это, наверное, не важно. Зарабатывать деньги парень мог любым способом — от таскания кирпичей на стройке до преподавания в институте. Это не главное. Важно то, что у Кирилла был дар видеть красоту и гармонию. Видеть и запоминать. Переплетение ветвей на фоне предзакатного неба было удивительно гармоничным. По всей вероятности, Кирилл мельком взглянул на деревья, пожалел, что нет у него с собой фотоаппарата или мольберта с красками — не знаю, что ему ближе, — и отвлекся на что-то другое. А картинка осталась — единственная и неповторимая, отличающая этот лес от любого другого.
Заклинание само слетело с языка — и я обнаружил себя стоящим в каких-то кустах. Над головой перекликались птицы, невдалеке слышался чей-то шепот, а вот запах… Запах недвусмысленно сообщал о том, зачем паладин посещал эти кусты.
«Может, зверь какой?» — услышал я мужской голос.
Звучный баритон, несомненно, принадлежал паладину. «Шепотом» эти попытки не орать на всю округу можно было назвать лишь с очень большой натяжкой, но Кир, наверное, думал, что его слышит лишь его собеседник. А вот едва различимые звуки шагов и шорох ткани — это вряд мой знакомец. Кажется, он говорил о какой-то красотке, которая его будит?
Чувствуя себя последней сволочью, испортившей человеку удовольствие, я выбрался на более или менее свободное от растительности место.
— Айрэ, не стреляй, — подал кому-то знак Кирилл. — Это просто орк. Видимо, погулять вышел.
Мне бы такие нервы, как у парня. Мало того, что узнал, так еще делает вид, что не удивился моему появлению.
— Это не орк! — раздалось из-за фургона. — Что я, зеленомордых не видела?! Они гораздо мельче и кожа другого оттенка.
Этот голосок красивый, звонкий. Его обладательницу мне не было видно, но кажется, что должна быть весьма хороша собой.
— Вот видишь, Мышкун, оказывается, ты не орк, — со скорбным выражением на лице обратился ко мне Кирилл. — Нехорошо обманывать доверчивых паладинов.
Захотелось спросить, кто же я — по его мнению. Но затевать препирательства на тему собственной расовой принадлежности было некогда. Поэтому я махнул рукой в сторону леса:
— Нужно поговорить.
— Опять? — скривился Кирилл. — Ну что ж, говори.
— Лучше в лесу, — ответил я.
И, понизив голос, громко прошептал:
— Кажется, я дамам не нравлюсь.
Дамы, естественно, это услышали, но вида не подали и сами в поле зрения не показались, а паладин пожал плечами и потопал в мою сторону.
— Ну, что такого важного ты хотел мне сообщить, что прыгнул аж в другой мир? — поинтересовался Кирилл, когда мы отошли на несколько десятков шагов.
А потом не удержался и добавил:
— Ненастоящий орк.
— Поговорить надо, — повторил я.
И, собравшись с мыслями, объяснил:
— Теперь уверен, что смогу вернуть тебя на Землю, причем туда, откуда выдернул Арагорн. Только не сейчас — для этого мне нужно немного подготовиться.
— А сразу сообщить не мог? — съехидничал паладин.
— Тогда и сам до конца не был уверен, — я чуть помолчал, прикидывая, стоит ли посвящать Кирилла во все тонкости моих проблем. — Но теперь, проникнув в этот мир, окончательно убедился.
Палладин посмотрел на меня, как на подследственного. Видимо, он никак не мог понять, зачем ему эта информация. Вот что делают с людьми стереотипы! В компьютерных играх любая информация важна для выполнения квеста. Кирилл вскользь упомянул, что перенесся в иномирье не с ролевки, а с какого-то театрализованного представления, и к ролевому движению никакого отношения не имеет. Значит, играл только в компьютерные «бродилки».
На лице Кира явственно отражались муки мыслительного процесса.
— И появился тут раньше меня, хотя, когда я покидал костёр, всё ещё оставался там со своим белым котом? — наконец сказал Кирилл.
Кажется, парень пытался уличить меня во лжи. Интересно, зачем? Ему настолько не нравится идея свободного перемещения между мирами? Хотя вопрос он задал, конечно, интересный. Время при переносах ведет себя достаточно странно.
— Бывает, — сказал я. — Разные миры, разное время.
Сходу этот парадокс мне удалось объяснить только одним способом:
— Похоже, привязка получилась к высоте солнца над горизонтом. Правда, с другой стороны, но это оказалось не важно.
— Какая привязка? — захлопал глазами паладин.
— Ладно, не важно, — отмахнулся я. — Если что — заглядывай к костру, там есть щит, под него я положу записку. Договорились?
— Хорошо, — вяло согласился Кирилл, — буду иметь в виду.
Разговор потерял смысл. Помахав собеседнику рукой, я зажмурился и пробормотал заклинание переноса.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил я Асаль-тэ-Баукира, когда тот вытек туманом из щита и неторопливо уплотнился, приняв львиную форму.
— Думаю, что я не зря за тобой увязался, — ответил маг. — Около фургона и в лесу были две прелюбопытнейшие ауры. Магические существа, из изначальных рас… Во многих мирах уже забыли о существовании таких чудес, а тут несущие в себе кровь предтеч гуляют по земле, словно обычные смертные. Причем эти существа принадлежат к разным, хоть и одинаково древним, расам. Та, которую парень назвал Айрэ, — эльфийка из истинных детей леса, одновременно и живое существо, и дух. Да еще у нее есть при себе источник гармоничной силы. А второе чудо — настоящий дракон! Дракон, в крови которого — отблески Следа Создателя! Воплощение самой гармонии!
— Ого!
Я не сразу понял, почему маг пришел в такое возбуждение. Эльфы с драконами — в каждой второй фэнтезюшке. Хотя, припомнив рассказы Асаль-тэ-Баукира о вырождении изначальных рас, сообразил, в чем дело. В большинстве сказок и те, и другие — уже потерявшие изначальную связь со Следом Создателя.
«Везет же некоторым! — позавидовал я Кириллу. — Мало того, что Арагорн превратил его в писаного красавца, так еще забросил в мир, где водятся всякие чудесные существа».
— От боевого дракона я бы не отказался, — мечтательно вздохнул я. — Предстоят разборки со всякой летучей нечистью…
— Ну…
Асаль-тэ-Баукир всерьез задумался над моими словами и в конце концов выдал:
— А почему бы и нет? Если у тебя, конечно, получится с ними договориться…
— С кем? — не понял я.
— С драконами, — маг посмотрел на меня, как на идиота. — Ладно, думать — это моя работа. А ты иди и разбирайся со своими проблемами.
— Тогда пока, — помахал я и представил переплетение дубовых ветвей на фоне рассветного неба.