Кое-какие из предметов на полках мало отличались от земных аналогов. Мой взгляд упал на песочные часы. Два стеклянных шара, соединенные узким «протоком», серовато-желтые крупинки внутри, простая деревянная подставка. Похожие до сих пор используют кое-где в земных больницах. По крайней мере, у нас в клинике такие были, красовались на полочке в процедурном кабинете, хотя на новой аппаратуре давно устанавливают таймеры.
Не удержавшись, я подошел к стеллажу, взял часы и перенес на маленький столик рядом с диваном. Интересно, сколько раз мне придется перевернуть колбу, прежде чем появится хозяин комнаты?
Я уставился на струйку песка — и вдруг мне в голову пришла идея. Если и уйти нельзя, и оставаться невыносимо, то можно… перестать быть здесь. Судя по слою пыли на стекле, этими часами тут никто не пользуется. После того, как я уйду, их вернут на стеллаж. То есть ситуация, когда они стоят на маленьком столике рядом с каким-то свитком и палочкой для письма, не повториться никогда. Значит, они могут стать «привязкой» к этому месту и этому мгновению времени.
Пока я прикидывал шансы вернуться именно в эту секунду своей жизни, примерно половина песка стекла в нижнюю емкость.
Я закрыл глаза и представил Костер в Тумане.
Миг — и я сижу на камне, причем на мне — не рубаха распояской, а грязный тегиляй, оставшийся в «Эльфийских ушках», откуда-то взялись щит, сумка и ятаган. Забавно: ось миров, видимо, считает, что я существую только в комплекте с этими вещами. Получается, что я не могу от них избавиться? Вот и думай теперь: кто же я есть на самом деле?
Белк вывалился из тумана, доковылял до моего щита и прилип к умбону, как намерзшийся в дороге — к горячей печке. Выглядел зверь намного хуже, чем до похода к Оракулу. Раньше был просто худой и облезлый, как после зимней бескормицы, а сейчас походил на половую тряпку с ушами.
Мне стало стыдно. Ну и сволочь же я! Перестал ощущать «пассажира» в тот момент, когда шагнул в телепорт. В долине Оракула было не до него… и, главное, потом ни разу о нем не вспомнил!
— Я сделал свое дело, а в долину… в долину мне хода нет, — недовольно проскрипел зверь.
Он по-прежнему беспардонно читал мои мысли.
Но я ответил вслух:
— Все равно — прости. Надо было как-то тебя отблагодарить.
— Сейчас отблагодаришь.
Зверь отлип от щита и приказал:
— Положи!
Я пристроил «кулачник» горизонтально. Белк уселся на умбон и выдохнул:
— Хорошо!
Постепенно он начал приобретать нормальный вид. В смысле — нормальный для сумасшедшей белки… Шерсть становилась гуще, глаза заблестели.
— Где это тебя так потрепало? — поинтересовался я, чтобы поддержать беседу.
— На краю миров, — Белк неопределенно махнул лапой. — Думаешь, только вы, смертные, ищете решение?
— Нет, — я покачал головой. — Знаю, что без тех же Хранителей этот веер миров долго бы не продержался.
— Каждый на своем месте…
Белк еще немного понаслаждался текущей из щита энергией и тяжело вздохнул:
— Век бы так сидел… Родиной пахнет.
Белк вдруг поднял голову и пристально посмотрел на меня:
— Что, зеленый? Думаешь: сейчас мелок, так, значит, всегда таким был? А известно ли тебе, что именно я вас, орков, создал? Дал вам разум и законы чести, научил быть сильными и мудрыми? Я! Без меня вы оставались бы бессмысленными мартышками…
Выглядел он комично… но я поверил сразу. Тут, в Тумане, о таких вещах не врут.
Мне стало жалко зверя… или мага… или древнего властителя… Вот тебе и «мультяшка»! И одновременно пришло твердое убеждение в том, что его сказка еще не кончилась. Века, проведенные на Оси миров, изменили его душу этого существа.
— И ты ни о чем не жалеешь? — спросил я, уже зная ответ.
— Жалею, — ответил Белк. — Но что-то изменить уже не в силах.
— Но…
Я замолчал, прислушиваясь к своим ощущениям. Кажется, я все-таки имею право это сказать:
— Ты мог бы сейчас стать богом в нашем общем мире. Мне всегда казалось, что среди тех, кому поклоняются в степи и на побережье, нет Хранителя.
Белк в упор посмотрел на меня — и ничего не ответил. Промолчал.
И молчал еще долго.
Я ждал. А куда спешить? Сам дозреет…
— Ладно, — в конце концов нарушил тишину зверь. — Поговорим об этом после… когда-нибудь. Сейчас это не важно.
Я не знал, что ответить, но изобразил максимальное внимание. Понятно, что «мозголом» меня искал не для того, чтобы поностальгировать о былом величии. Что-то ему надо. Или не ему, а еще кому-то, а зверя используют как курьера.
Белк, как всегда, прочитал мои мысли:
— Да, не моя проблема. Нет, не Арагорна. Бери выше! В общем, перестань гадать и слушай. Значит, так: здесь, в Тумане, есть свои правила, которые никому не разрешено нарушать.
— Знаю, — отозвался я. — Например, ни Арагорн, ни Артас не имеют права уничтожать чужих «попаданцев». Так? Иначе бы тогда, на арене, Хранители бы за меня не заступились.
— И это — тоже. И еще одно правило: тот, кто избран Стабилизатором, должен сам сделать свой выбор. Его можно попытаться обмануть, но нельзя подчинять его сознание.
— А где грань? — хмыкнул я. — На Земле придумана куча методов, с помощью которых можно без всякой магии превратить человека в зомби. Те же религиозные ритуалы…
— Я говорю именно о магии, — перебил меня Белк. — Ваши фанатики… если я правильно понял, о ком ты… в общем, у них всегда есть выбор: верить или не верить. Да, ты вспомнил какую-то цитату о свободе воли… правильно! Тут, в тумане, — то же самое. Никто не имеет права лишить «попаданца» свободы воли. Собственно, этим вы, земляне, и ценны. Особенно уроженцы твоей страны.
— Понятно, — кивнул я. — Нарушение, как я думаю, тоже карается?
— Да. Но ты спросил о грани. Бывает, нет полной уверенности в том, что же произошло.
— А выпытать у подозреваемого? Тоже нельзя?
— Именно так. Но можно проверить. Провести эксперимент. Пошли…
И Белк прыгнул в Туман. Я сделал шаг за ним — вокруг меня закружился вихрь. Состояние полета длилось лишь мгновение, но я отчетливо понял, что за этот миг мы оказались очень далеко от Костра.
Здесь была обычная для Оси миров каменистая пустыня, тонущая в белесой дымке, и несколько валунов на небольшом возвышении.
— Спрячься и жди, — приказал Белк. — Мне нужно уйти, чтобы избежать петли времени.
Я не успел ничего ответить, как мой сопровождающий исчез. Не оставалось ничего другого, как распластаться за камнями.
Через некоторое время я понял, почему Белк притащил меня именно сюда. Туман истончался над круглой ровной площадкой, покрытой мелкой щебенкой. Этакий «глаз» в бесконечном белесом море. И почва здесь необычная, отличается от нагромождений камня, руин или нерожденных миров, обычных для Тумана. Слишком ровная площадка, слишком одинаковые по размеру куски гравия.
Присмотревшись, я понял — это место похоже на… дверь. Или — окно. В общем, некое отверстие, наглухо задраенное, но, если надо попасть на Ось миров, то ломиться лучше в него, а не сквозь стену.
Вскоре мои догадки подтвердились. Посреди площадки постепенно проявилось лежащее тело. Точнее, не совсем проявилось — контуры его были слегка размыты, а цвета блеклыми, словно оно само соткано из уплотнившегося тумана. Но в то же время вполне можно разглядеть пропорции и черты…
Сначала мне показалось, что на камнях, раскинувшись крестом, лежит мальчишка-подросток. Одежду не разобрать толком: широкие штаны, рубаха, бесформенная куртка… Широкоскулое лицо искорежено болью. Зеленоватая кожа. Глаза закрыты.