— Ты уж извиняй — не я к тебе, а ты ко мне пришел, поэтому мне сложно доверять тебе просто так, сразу.
Выходит, Хюльда магически ложь не распознает. Это хорошо! Я успокоился и занялся зельем. Выбрал кружку почище, смешав травы, залил «универсальным целителем».
Раненая с интересом наблюдала за моими манипуляциями.
— По-старинке, значит, — прокомментировала она. — Препаратами… я от них отвыкла уже. Тут больше энергуйство в ходу, даже хирургические вмешательства часто им заменяют.
Я взглянул ей в лицо. Она меня боится. Это, конечно, нормально, учитывая мою внешность и то, как я появился. Да и собственные физические возможности полутрупу уверенности не придают.
Поэтому я принялся рассказывать о себе:
— Ладно, не доверяй. Хотя все просто. Я — тоже попаданец. Арагорн — это имя тебе должно быть известно — нанял лечить один мир. Мир почти в порядке, заодно выясняю, где причина. Причина — даже не блондинчик, его, кстати, Артас зовут, а нарушение целостности данного конкретного веера миров. А ты… ну, случайностей не бывает, если доктору показывают почти труп, то это — намек.
Девушка поняла по-своему:
— Ясно. Попугать, значит, решил. А за мной — во всяком случае, оба этих гребаных неоргана так утверждают — смерть ходит. Такая конкретная, разве что не с косой… намекает, что зажилась. И вот не знаю: верить, не верить? Ну, где там твоя мешанина, или скипятить надо?
— Не, кипятить не надо…
Я долил в кружку из фляги, снова перемешал. Пока болтаем — вытяжка будет готова. Да и тема интересная. Ощущение «не совсем живого» я впервые осознал в темнице Лофта. И Арагорн говорил, что именно этот таинственный бог умудряется делать все неоднозначным. И что земляне, которых миры выбирают в качестве «стабилизаторов», в этом сродни именно Лофту. Психи мы по божественным меркам…
Поэтому я решил разочаровать девушку:
— Смерть — господин серьезный, но ходить по пятам… не, не в смерти дело. В безумии бесконтрольных случайностей. У тебя, видимо, со знаком минус. В итоге — да, помереть недолго.
— Ну, я пока от нее бегаю, — с долей хвастовства сказала раненая. — А что ты там о «веере» накопал?
Муть в кружке осела, жидкость слегка потемнела. Кажется, уже можно пить. Я протянул посудину больной:
— Пока для аппетиту.
— Давай, что ли, — совершенно спокойно ответила «попаданка» и потянулась к зелью.
Удивительно! Или не боится, что отравлю, полностью доверяет, или играет с тем самым «господином Смерть»… Или все вместе взятое. Я подал кружку, занялся составом для гнома. Тут — проще: «целитель» плюс немного «добрых травок», как говорят бабки. На Земле бы назвали иммуностимуляторами:
— Это — бородачу.
А девица тем временем принялась изучать напиток: накрыла кружку ладонью, прищурилась, вслушиваясь в свои ощущения. Похоже, все-таки эта «попаданка» получила способности магички весьма высокого уровня, так что надеется распознать яд или что-то еще, вредное для здоровья. Не обнаружив ничего подозрительного, сделала глоток и скривилась, словно плохого самогона хватанула:
— Ну и гадость. Чисто — абсент.
Я улыбнулся. Вот что значит — отсутствие соответствующей тренировки! Парни-попаданцы пили, крякали да нахваливали. Хотя без закуски с непривычки, пожалуй, проглотить сложно. Вкус у «универсального целителя» бронебойный.
— Гадость, да, — согласился я. — Но печать Хаоса — не страшно, хаоситы не мерли. Проверено.
— Знаешь, я как-то этой «печати» не шибко боюсь, — упрямо мотнула головой девушка. — Проблема в другом — мне из-за этой метки и от Ары бегать придется. А как это сделать — вопрос.
Вот тут я не на шутку удивился. Хотя… подозреваю, что уверенность в том, что за случайность будут спрашивать как за серьезную провинность — это влияние того самого измененного восприятия, о котором говорил Белк. Или — последствия прошлого, земного, опыта?
Я постарался успокоить девушку:
— Бегать? Зачем? Он не дурак. Игра идет и за пешки.
Мне вспомнился наш с Арой разговор у костра в мастерском лагере. И правило о свободе воли. И я продолжил уже более уверенно:
— Понадобишься — выдернет к себе. А пока ты тут, видимо, приманкой… надо думать…
— Ладно, пешки тоже, бывает, мат делают, а то еще бывает — рраз! — и вместо шахмат шашки стоят, а там — все равны, все прыгают одинаково. А еще бывают Васюки, где нужнее кулаки.
Ух, ты, как расхрабрилась! Лежит на кровати забинтованный до самого клюва воробей и грозит небожителям! Конечно, магичка она, может, и сильная, но одной колдовской крутости для того, чтобы встать наравне с богами, слишком мало.
Чтобы не обидеть насмешкой, помотал головой:
— Прыгать одинаково — и не мечтай. Пока — кишка тонка. Это я к лечению от лишней самоуверенности. Дело не в этом. Дело в том, что блондинчик этот — неправильный. И вообще все в этом веере неправильно. И виноват не блондинчик, а внешние обстоятельства. Так что… в общем, если даже ты станешь местным богом, никто особо не почешется.
Раненая уставилась на меня, даже рот приоткрыла. Видимо, ее мысль о такой перспективе не посещала. Да и видно, не особо обрадовала:
— А я не этого хочу. Давай, кстати, сверимся — что ты называешь «веером», и как рассматривать Туман: это мир неорганов или что-то еще?
Интересно! Поведение у девушки, несмотря на невыгодное положение и рану, уверенное. Нет, не наглое, а именно уверенное, как у человека, знающего себе цену. Тот, кто на Земле ничего не значил, получив нахаляву сверхспособности, становится высокомерным и одновременно трусливо-подозрительным. Любому незнакомцу пытается показать, что крут немерено. И одновременно боится, что этот встречный-поперечный вдруг окажется настолько силен, что на его фоне не покрасуешься. Как вспомню того же паладина Кира… Достал он меня, пока к Оракулу шли, до самых печенок. Такое ощущение было, что ему гораздо важнее наступления Хаоса и будущего Веера миров то, как он выглядит по сравнению с Игорем или со мной.
Потом я наехал на Арагорна: дескать, каким местом тот думал, когда выбирал такого Стабилизатора. Бог от досады даже шутить перестал, серьезно объяснил про то, что выбор не его, а мира…
А эта орчиха — сильная магичка, но при этом не пытается блистать на фоне окружающих. Такое может быть только в одном случае: если на Земле была не юной дурочкой, а человеком, имеющим неплохой опыт в нестандартных ситуациях. Арагорн ее при переносе наделил такими магическими возможностями, чтобы социальный статус в иномирье стал не ниже, чем был на Земле. На этой своей Ирайе не так уж давно, с другими попаданцами почти не общалась… Но после ранения оказалась не в канаве и не в солдатском госпитале. Лечится во вполне приличной обстановке, причем местный целитель — большой искусник. Значит, статус у орчихи тут уже достаточно высок.
И, похоже, она из той породы, что ради знаний готова притворяться пай-девочкой.
Я улыбнулся:
— А! Так ты ваще нулевая! Туман — это ось миров… Хумгат, как у Фрая. Место, где миры еще не реализованы. А оттуда во все стороны идет по нисходящей… восемь тонких миров — разной степени плотности — и потом проявленные миры. Ну, типа как тут. Все проявленные миры получаются вроде нанизаны на Туман… Я сильно гоню?
— Да нет, — девушка нахмурилась, пытаясь представить тот косноязычный бред, который выдал.
И тут же поразила меня, заставив почувствовать себя неучем:
— Я по плотности и степени ограничений смотрела — оно не выше астрала, как бы не ниже… Я там явно в сновидческом теле ходила, а оно — средней плотности между эфирным и астральным… ментал — вообще без-образен, как и верхний астрал… остается — низ. Я на Земле сновидчеством увлекалась, и за пределы астрала нос высовывала, правда — не часто.
Мдя… Оказывается, девица на Земле была эзотерически весьма подкованная. Хорошо, если не «практикующая ведьма в пятом поколении», как в рекламах пишут. Хотя нет, не похоже. У тех интонации обычно более обволакивающие. Любительница. Но с эзотерической интоксикацией… или, похоже, все-таки с реальным опытом.