Комната моя по-прежнему очаровательна, да и весь дом слишком приятен. Жаль, что у тебя мало радостных воспоминаний осталось от пребывания твоего у нас, в этом доме!.. У меня, наоборот, поэзия почти совершенно стушевала все грустное. Мне очень приятно, покойно, сытно, вкусно, только не достает тебя, мне хотелось бы поделиться своим покоем, удобством с тобой, моя дорогая. Сплю я очень много, даже стыдно. Гостям не особенно рада. Ночевала у меня Званцева[133], но я чувствовала себя страшно стесненной… Негодяй Бунин, ведь мы с ним условились, что он все равно поедет, телеграфирую я ему или нет. Приехавши в Ялту, я ему послала телеграмму с просьбой приехать, но она, вероятно, его уже не застала. Скажи ему, чтобы он как можно скорее приезжал в Ялту, пришло много писем на его имя и повестка на бандероль. Комнату ему приготовили и ждем каждый день. Если не приедет, будет большое свинство. Мать довольна, что приехала, и уже с ужасом не думает, что останется одна. Она очень тебя благодарит за письмо, я тоже благодарю за письмо, очень печально, что ты все еще хвораешь, желаю поскорее выздороветь и окрепнуть. Поклонись Владимиру Леонардовичу, Эле Иван. и дядюшкам. Маме я напишу отдельно. Твоя Маша.
Целую тебя еще раз и жду от тебя еще письма.
Поклонись Попошкам и Мумушкам.
Если не трудно будет, побывай у меня на квартире, посмотри, что там делается, нет ли беспорядков. Кучукой, по-видимому, не продали, от Коновицера нет никаких известий[134]. Жаль!
Забыла фамилию вашей артистки, которая теперь в Ялте[135], напиши.
Год по содержанию.
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
29-ое дек. 1900 г. [Москва – Ялта]
С Новым Годом, с новым веком, милая моя южная, далекая, любимая Машечка!
Как ты встретила ХХ век? Наверное, спала, или болтала с Буниным? Он, если я поняла, остановился у вас, или нет? Ты, я думаю, все-таки довольна, что он там, возни ведь с ним нет, правда?
А мне скучно без тебя, хочу видеть тебя, прямо-таки тоскую без тебя. Чувствуешь ты, противная гадюка? Или на юге все позабыла?
Я теперь выздоровела, хотя еще здорово кашляю и сморкаюсь. Вчера опять адски болела голова, т. ч. «Садко» пропал для меня. В первый свободный вечер пошла в оперу с мамой и Николашей[136], и тут ничего не вышло: прокисла вечер от головной боли. Хожу на репетиции. Сегодня размечали 3-й акт. Соленого играет Санин, у Громова не выходило[137]. Вершинина репетирует Качалов[138]. Все идут в тонах, и, верно, будет очень интересно. Играла я уже «Дядю Ваню» и «Одиноких», завтра – «Мертвые». Настроение у меня скучное, серое. Никуда и ничего не хочу. 1-го янв. после «Одиноких» поеду к Лужским на именины, Вас. Васил. звал, только ехать кроме белого не в чем. Сегодня купила серого сукна и отдам все вышить, если не дорого будет – премилый фасон нашла. Нигде я еще не была кроме театра. Сейчас побегу к Эличке.
Милая Маша, Антон меня смущает. Помнишь, я ему писала про телеграмму Маркса? Он отвечает, что оставил тебе письмо на его имя и 2 бандерольные посылки и что ты, верно, забыла их послать. Ведь он тебе, кажется, ничего не оставлял, правда? Забыть ты не могла бы такой вещи! Ты только не волнуйся, уж все ведь сделано. Напиши ему, Машечка, он спрашивает, отчего ты молчишь[139].
Виделась ли ты с Чалеевой, или не успела?[140] Завидую тебе, что ты отдыхаешь, в своей очаровательной светлой комнатке. А у меня теперь тоже хорошо – кровать вынесли и у меня получился министерский кабинет, вот увидишь. Елку зажигали 24-го, но было грустно, все какие-то усталые, я больше лежала, еще слаба была, т. ч. не клеилось.
Гуляешь ты? В горы ходишь? Левитана, наверное, вспоминаешь[141]. Напиши мне, ты скупая на письма, прислала какую-то открытку. Не люблю.
Поздравь мамашу с Новым Годом и бабушку с Арсением, и Бунина.
Тебя целую и обнимаю и скучаю без тебя. Твоя Олька
1901
1. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
3 янв. [1901 г. Ялта – Москва]
Милая Олечка, я все сделала, что мне было приказано, т. е. послала письмо Марксу и две бандероли, и даже телеграмму, как тебе известно[142]. Я положительно не знаю, что от меня требуют. Это меня несколько омрачило, Антон тоже мне об этом писал. Я ему послала два письма из Ялты, но, по-видимому, он их еще не получил. Из Ниццы письма идут в Ялту 10 дней!! Купчую на Кучкой наконец вчера совершил Коновицер. Завтра еду туда приводить все в порядок, хотя адски не хочется, холодно, мороз. Еду с Синани[143] и Буниным, о Бунине расскажу по приезде. Он остановился у нас и состоит моим кавалером. В горы не ходили – они в снегах. Вообще в нынешнем году гораздо холоднее, чем было в прошлом в это же время. О Левитане очень вспоминаю[144]… У Чалеевой была[145], она прихварывает, и настолько, что не выходит, теперь, кажется, ей лучше. Мне положительно некогда ее навестить.
133
Елизавета Николаевна Званцева (1864–1921), художница; вместе с Хотяинцевой она вела мастерскую, в которой одно время занималась живописью М.П.
134
Муж подруги М.П. московский адвокат Ефим Зиновьевич Коновицер (ум. в 1916 г.) занимался продажей первого приобретения А.П. в Крыму – Кучукоя. 27 января 1899 г. А.П. писал своему брату Александру: «Я за Алупкой купил имение: три десятины, дом, виноградник, вода; цена две тысячи».
135
Речь о заболевшей туберкулезом Варваре Ивановне Чалеевой (1866–после 1910), ученице Н. – Д. по Филармоническому училищу, которая числилась в труппе МХТ в 1899–1900 гг.
136
Николай Николаевич Соколовский (1864–1921), друг семьи Книппер; скрипач, профессор Московской консерватории.
137
Тем не менее Соленого играл М.А. Громов, до появления в 1903 г. в труппе Л.М. Леонидова, к которому и перешла эта роль.
138
Первоначально официальным дублером К.С. в роли Вершинина был назначен С.Н. Судьбинин. Однако в письме к А.П. перед черновым прогоном первых двух актов К.С. просил его согласия попробовать Качалова в этой роли: «Он будет приятен и благороден. Судьбинин же не годится даже в денщики в Вершинину» (т. 7, с. 386). В.И. Качалов вошел в спектакль 24 сентября 1901 г.; один раз, в октябре 1901 г. довелось сыграть и Судьбинину, когда заболели оба исполнителя.
139
См. письмо О.Л. к А.П. от 15 декабря и его ответ 21-го. На упреки А.П. в письме сестре от 22 декабря, она оправдывалась: «Послать письмо Марксу я опоздала только на один день, Маша слишком поздно пошла на телеграф и вернулась назад с письмом и бандеролью, меня же целый день не было дома. Круглую бандероль на телеграфе не приняли, пришлось отнести к Сытину. На телеграмму Марксу ответила тотчас же. Вот моя вина».
143
Исаак Абрамович Синани (ум. в 1912 г.), владелец книжного и табачного магазинов в Ялте, близкий знакомый А.П.
144
Ответ на вопрос О.Л. в письме от 29 декабря. 8 января М.П. писала брату, что они с Левитаном уехали из Ялты.