Год по содержанию.
16. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
21-е августа [1904 г. Москва – Ялта]
Милая Маша, вчера я была в гимназии. Любови Федоровны[356] не видела, она не каждый день приезжает, говорила с Еленой Дмитр. (кто она – не знаю). Она ужасно переполошилась, что некому экзаменовать по географии, т. к. Соловьевой[357] тоже нет, заволновалась ужасно, но я ее очень убеждала как-ниб. устроиться, и она решила сейчас же дать знать начальнице. Спрашивала, останешься ли ты в гимназии, я ответила, что ты не дождешься начать занятия и что только дела необходимые задерживают тебя в Ялте. От нее у меня остались в памяти сплошной массой залитые нижние зубы и лиловые ленточки на очках. Ну, это дело я сделала.
Затем бегала вообще по квартирам. Гадость ужасная, вонючие и не дешевые. На меня ужас напал при одной мысли о перевозке, о разгроме, о чистке. Нашла славненькую квартирку на Б. Никитской, около самого Кудрина – 2-х этажный домик, наверху 6 комнат, три на Б. Никитскую, три в чистенький двор с деревцами, отопление голландками, освещение, конечно, керосиновое, цена 900 р. Но дворник сказал, что ее почти взяли, что ждет господ подписывать уже условия и надо было сейчас же давать задаток. А вдруг наша не сдастся?! Смотрела в Богословском две квартиры. Ни единой вентиляции, на лестнице пахнет кошками. 85 р. Жить, конечно, можно, но противно. И потом местность ужасная, около Бронных. Я положительно ни на что не решаюсь, и по-моему, эту зиму пережить здесь. У нас такой чудесный воздух, чисто, солнечно. Поместиться мы могли бы так: мамаша в твоей спальне, ты в моей большой комнате (тебе бы была отличной мастерской по свету и пространству), а я взяла бы две крайних. Как ты найдешь? Я была бы в сторонке, никому не мешала бы и вопить могла бы. Если бы я знала, что это тебе улыбается, я бы сейчас все переставила, приготовила, чтобы тебе было хорошо. А перевозиться, право, у меня ни сил, ни энергии нет[358]. С завтрашнего дня начинаются репетиции «Иванова» и я уже совсем не могу бегать и искать квартиры. Ответь мне немедленно телеграммой[359].
Маша опять беременная, и когда я ее спросила, она, зардевшись, сконфузившись, ответила: «Что же делать, О.Л., хотела, думала отстать от этого мужчины, да вот не отстала». Это было так талантливо сказано, с такой мимикой, что я по ее уходу колыхалась от смеха совершенно одна.
Вчера вечером была у Вани с Соней[360] (они днем не застали меня), конечно, говорили все об одном. Завтра они обедают у меня.
В театре еще не была, пойду завтра днем. Обедаю у мамы, Анна Егор. так вкусно готовит!
Ложусь поздно, просыпаюсь рано.
Вчера днем приходил Влад. Ив.
Пиши мне, что ты делаешь, что новенького, что Евочка с Милечкой; как бабушкин глаз. Обо всем напиши. Приезжай скорее. Ты обо мне вспоминаешь? Целую тебя крепко, обнимаю. Завтра напишу. Твоя Оля
Год по содержанию.
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
23-е авг.[1904 г. Москва – Ялта]
Милая Маша, вчера не смогла писать тебе. Вчера же получила твою телеграмму и письмо[361]. Я все приготовлю, а если не понравится, можно будет переменить, когда приедешь. Две ночи у меня ночует Кундасова, вчера я спала очень мало, т. к. проговорили с ней до 4-х ч.
Утром приехал Костя; я с Кундас. ездили на могилку. Я там сильно плакала. Была наконец днем в театре, и тоже так мне было тяжело, что сказать не могу. У меня сегодня еще глаза и кожа болят от слез.
Обедали у меня Ваня с Соней, Костя, мама, тетя, Николаша, Коля, Кундасова. Был вкусный суп, весенний, с пирогом из грибов белых, гусь от мамы, цветная капуста и воздушный пирог из малины со сливками. Хорошо? Все время горячились из-за войны, все взволнованы; я молчала и слушала, думала о другом.
После семи пошла на беседу «Иванова». Говорил Немирович, потом говорили о ролях. Мне было нудно.
Наши все перекочевали к маме вечером, и Ваня с Соней, и Кундасова, и вернувшись в 11 час., я еще застала их там. Сейчас утро; Кундас. и Костя еще спят: О.П. в столовой, а Костя в кабинете Антона. Будь здорова, целую тебя крепко и жду. Молодых дам целую. Твоя Хеопс.
358
14 июля 1904 г. О.Л. писала матери: «На зиму пока останется все по-старому. С Машей у нас сразу пошло на лад, и она хочет жить со мной. Да и мамаша будет с нами. Прозимуем верно в Леонтьевском» (КЧ, № 135). А 7 августа 1904 г. – тому же адресату: «Я еще не знаю, как устроюсь в Москве. Сначала решила жить с мамашей и Машей, а теперь сильно хочется жить совсем одной и чувствовать себя в своем углу. Но об этом еще не говорила с Машей. […] Я приеду в Москву верно 18-го, уеду отсюда 16-го, т. к. 15-го Машины именины» (КЧ, № 137).
359
Далее следует фрагмент, хранящийся в папке недатированных (ОР РГБ, 331.77.38), написанный на таком же, как и предыдущий текст, листке. Его несомненная принадлежность к данному письму как его окончание подтверждается несколькими событийными совпадениями с письмом О.Л. от 23 августа («бабушкин глаз», визиты Н. – Д., И.П. и др.).