Вишневский вышел, но еще томный, слабый. Говорят, что Морозов застрелился, его до сих пор еще не привезли[394].
Денисов и Ульянов[395] работают у нас в театре, увлечены. Конст. Серг. вдохновенно орудует в «Горе от ума»[396]. Слегка принимается за «Драму жизни»[397].
Я обедаю одиноко, без супов, съедаю по фунту спаржи или бобов, ем вкусный холодный варенец с пенками, Анна Егор. и Зина и Варя страсть ухаживают за мной. Пиши мне, как дни проводишь. Целую тебя крепко. Твоя Оля
Год по содержанию.
10. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
27 мая [1905 г. Москва – Ялта]
Вчера не отправила письмо и сегодня получила твои два письма.
Пряжки куплю и пошлю.
Что это с Онуфрием?![398] Обидно. У тебя, значит, хлопот полон рот. Скажи мамаше, что я на днях была в Новодевичьем, свезла туда лиловых кампанул, белой и красной гвоздики, 2 горшка гелиотропа и папоротник, высадила все, спереди бордюр из незабудок, цветут еще анютины глазки, разрослось деревцо, вроде мирты, которое еще мама на Пасху посадила. Столбик стоит. Вся могилка была обсыпана ландышами.
Вчера я была у Ивана, человек сказал, что они отдыхают, я не хотела беспокоить их и ушла. Вечером они были у меня, а я отправилась к Маклаковым, т. к. приехала Маруся и мне хотелось узнать об Ольге[399]. У меня от нее осталось очень хорошее впечатление. Антона она боготворила; он ей палку подарил свою, и она берегла ее с нежностью. Лидия Фил.[400] совсем, говорят, жалкая, растерянная, даже Маруся была у нее. После 31-го я, верно, побуду у них в Дергайкове, а затем дёру за границу, пока в Дрезден, а оттуда, вероятно, в Норвегию[401], т. к. у Володи с Элей денег мало на путешествие, а в Норвегию ехать недорого. Если только Василий Алексеевич поедет в Лондон, то я с ним отправлюсь, хотя это гадательно. В Англию меня тянет. Т. е. это после Норвегии. Ты, конечно, теперь уже не выедешь, я это чувствую. Новый дворник, клопы, деревья etc… А то дёрни прямо в Дрезден, и вместе целой оравой двинем в Норвегию. Подумай хорошенько.
Тебе это улыбается? Ответь сейчас же. Отлично бы прокатилась.
Сегодня холодно, дождь. 29-го хоронят Морозова. Зинаида, говорят, убита.
Целую тебя. Оля.
Зачем ты меня зовешь в Ялту?
Год по содержанию.
11. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
1 июня [1905 г. Ялта – Москва]
Милая Оля, пишу карандашом полулежа, я больна. Новая болезнь – я не сплю уже десять ночей, сильно ослабела. Глаза хотят спать, а мозг непрерывно работает. Я уже начала бояться, пожалуй, с ума сойду. Альтшуллер уехал, не хочется обращаться к другому врачу. Завтра позвоню Елпатьевскому, если не засну и сегодня. Утром взяла ванну и целый день пью бром с кодеином. Надо было продолжать лечение водой, а мне было не до того, на мою долю выпало так много хозяйственных обязанностей и всяких тревог, что поневоле заболеешь.
Смерть О. Маклаковой и Морозова на меня отвратительно подействовала. Они верно тоже не спали ночи! Мне хотя куда бы нибудь проехать отдохнуть и развлечь себя немножко, да не с кем, у меня никого нет. Вчера получила от тебя письмо. Звала я тебя как свою родную домой, думала, что это возможно. Правда, тяжело, я не сообразила.
Приехал матрос Никола[402], такой жалкий, рваный…
Пожалуй, ты уедешь и мое письмо тебя не застанет. Пиши с дороги, и вообще пиши, должно быть, твое путешествие будет очень интересно!
Вчера был Найденов с женой. Оба поражены поступком Горького и Мар. Федор. Поражены внезапной переменой убеждений относительно Худ. театра. На пасху мне было говорено совсем другое. Авторы – Найденов, Чириков и пр. остались с носом…[403].
Мне очень нравится рассказ Куприна в послед. сборнике «Поединок»[404]. Читала?
Прости, что я пишу тебе такое мизантропическое письмо, вероятно, завтра написала бы иначе. Мамаша тебе кланяется, она очень беспокоится обо мне, волнуется, что я не сплю и что у меня всю ночь горит свеча, я нервничаю и сержусь на нее. Это она велела мне написать тебе эти строки.
Я завидую тебе, что ты у Маклаковых. Очень им жаль сестру? Я Марусе написала письмо, приглашаю ее в Ялту.
Будь здорова, кланяйся Вишневскому. О поездке в Архангельск у меня осталось чудесное воспоминание, скажи об этом Константину Серг. Очень кланяйся Мар. Петров. Мне не удалось с ней проститься. Целую тебя крепко и люблю. Твоя Маша
395
В.И. Денисов и Н.П. Ульянов в мае 1905 г. служили не в театре, а в создававшемся тогда по инициативе К.С. и Мейерхольда Театре-студии на Поварской; они входили в группу молодых художников, занятых поисками новых принципов сценического оформления. С ними хорошо была знакома М.П. по мастерской Е.Н. Званцевой и А.А. Хотяинцевой.
396
В мае – июне К.С. вместе с художником В.А. Симовым готовили макеты декораций к предстоящей постановке.
399
12 июня Маклакова сообщала М.П.: «Была здесь Ольга Леон., очень она мила и трогательна была к нам» (ОР РГБ, 331.93.33).
400
Речь идет о писательнице Лидии Филипповне Маклаковой (1851–1936), мачехе В.А. и М.А. Маклаковых.
401
Норвегия, наряду с другими маршрутами, мелькала в планах летней поездки О.Л. с А.П. в 1903 г.
403
Вероятно, коллизия между Горьким и драматургами-единомышленниками связана с тем, что после конфликта из-за «Дачников» весной 1904 г., он пригрозил не давать театру не только свои произведения, но и произведения близких ему авторов– «знаньевцев». Однако в мае 1905 г. сам он отдал в МХТ свою пьесу «Дети солнца».