Молодёжь особенно впечатлительна. И строительство крупной индустрии особенно захватило молодёжь. Мы видим, что молодёжь идёт в первых рядах ударничества, идёт впереди по соцсоревнованию, что она охвачена громадным энтузиазмом и на этом деле чрезвычайно растёт. И больше, может быть, она в этом отношении захвачена, чем взрослое население. Теперь, когда растёт молодёжь, особенно понятны ей те лозунги и те указания, которые в своё время делал Владимир Ильич. Именно благодаря тому, что они теперь более понятны, ближе и яснее выступают на фоне нашего теперешнего развития, особенное значение имеет то дело, которое мы все начали, — это собирание того, что говорил Владимир Ильич в разные эпохи и в разное время. И не только те специальные статьи его, которые писаны по вопросам культуры, но важны все высказывания его по этим вопросам. У Владимира Ильича нельзя оторвать вопроса культуры от всех других вопросов. Всё это связано и один узел, и, чтобы понять по-настоящему Ленина, нужно брать его высказывания во всех опосредствованиях. У нас много цитируют Ленина. Редкая статья по культуре написана без цитаты. Но эти цитаты вырываются из разных периодов и поэтому хотя читаются с интересом, но потом забываются, потому что не видно тех опосредствований, в которых они были сказаны. Мне кажется, что здесь нужна большая коллективная работа над собиранием всего того, что сказал Владимир Ильич. Нет собрания всех декретов, которые были изданы Владимиром Ильичём по вопросам культуры, а между тем таких декретов было достаточное количество. И декретов, которые близко соприкасаются с вопросами культуры. Тут очень большая работа, и эту работу можно проделать, если просвещенческие массы коллективно за неё возьмутся.
На просьбу рабочих поделиться личными воспоминаниями об Ильиче т. Крупская говорит:
Вспоминается первое время знакомства с Владимиром Ильичём. Это было в 1894–1895 гг. в Ленинграде. Владимир Ильич тогда ходил в рабочие кружки, и интересно, как он проводил занятия в рабочих кружках. Половину времени он уделял на то, чтобы объяснять рабочим «Капитал» Маркса. Надо сказать, это может показаться странным, что как это он такую трудную и толстую книгу сразу несёт рабочим, неквалифицированным рабочим 1894 г., рабочим, мало ещё развитым, идёт с объяснением научной большой книги. Это вытекало из всех взглядов Владимира Ильича. Он не считал, что рабочему надо давать что-то такое упрощённое, а считал, что ему нужно дать всю науку целиком. И, как все марксисты, он получал страшно много от Маркса и считал, что рабочему тоже надо рассказать, что́ Маркс говорил. Учение Маркса Владимир Ильич считал чрезвычайно важным, так как это — учение, которое даёт возможность видеть далеко вперёд. С рабочими он занимался чтением Маркса половину времени, а половину времени он употреблял на то, чтобы спрашивать рабочих об их условиях труда и об условиях жизни. И один рабочий в своих воспоминаниях говорит: «Вспотеешь, так закидает вопросами».
Характерно, что в разговоре с рабочими Владимир Ильич очень внимательно вслушивался и во всё, что рабочий говорит и как он говорит. Разговаривая с рабочим где-нибудь в кружке или с каким-нибудь приезжим товарищем рабочим позднее, за границей, Владимир Ильич потом долго ходит по комнатам и этот разговор со всех сторон обдумывает.
Владимир Ильич обладал умением вслушиваться и обдумывать каждую мелочь. После 1905 г. он мне как-то говорит: «Ты замечаешь, как рабочие никогда не говорят 1905 год, а говорят просто „пятый“ год. Это показывает, что рабочий этот пятый год выделяет, что он оставил глубокое впечатление. И они прямо считают достаточным употребить слово „пятый“». И потом сам стал писать «пятый». Владимир Ильич внимательно вдумывался во всё, что говорил рабочий, и старался подхватить каждую инициативу. В 1917 г. мы приехали из-за границы в Россию. Перед Октябрьской революцией приходилось со многими рабочими разговаривать. Помню, один шахтёр приехал и рассказал, как рабочие захватили шахты и организовали правильную охрану всех машин, как организовали снабжение и т. д. Владимир Ильич говорил: «Вот у кого нужно учиться!»
И каждую инициативу рабочих он подхватывал. Я помню, мы в пятом году, когда приехали из-за границы, остановились в гостинице, и прислуживающие девушки, собираясь на собрание, обсуждали политические вопросы. Я, помню, пошла на собрание и потом рассказала Владимиру Ильичу о том, что там говорилось и как выступали работницы. Владимир Ильич лестно отозвался о моих наблюдательских способностях. После этого я привыкла, когда что-нибудь наблюдаешь или разговариваешь, мысленно уже формулировать, как я это расскажу Владимиру Ильичу. До сих пор я себя ловлю, что мысленно формулирую то, что надо бы, хотелось бы рассказать Ильичу. Он умел научить ряд товарищей вслушиваться и присматриваться к тому, что говорят рабочие. Ещё в самом начале, когда он был в ссылке, он писал за границу Плеханову и Аксельроду: ничего бы я так не хотел, как научиться писать для рабочих. В своих статьях, писанных для рабочих, Ильич ставил вопросы по-серьёзному: не упрощая, не вульгаризируя, но говоря всё, что надо сказать.
В своих воспоминаниях о 1917 г. один рабочий говорил: «Он с нами всегда всерьёз говорит». Он вслушивался в то, что говорит рабочий, и сам говорил всерьёз, как с близким товарищем. Поэтому рабочие относились к нему как к особенно близкому человеку, который умеет подойти, умеет передать и рассказать свои мысли. Он часто рассказывал о своих разговорах с рабочими по поводу того или другого события. В последнее время он уже болен был: у него последний год пропала способность речи, и он только мимикой и жестами мог выражать свои мысли. Раз его провезли по дороге, он видит, что рабочий красит крышу; он быстро здоровой рукой снимает фуражку. Помню, приехал сапожник снимать мерку для протеза, и в то же время — доктор. Он на доктора не обращает внимания, а рабочему подвигает еду, всячески его угощает.
Вообще доктора охраняли Владимира Ильича от посещений.
Владимир Ильич говорил как-то, что в совхозах надо разводить новые растения, совхозы должны быть показательными, нужно из-за границы выписывать новые сорта растений. Мне вспоминается, как в 1920 г., зимой, Ильич ездил в деревню Горки поговорить с крестьянами. Говорили, между прочим, о том, что совхозы должны быть показом. Я помню, стоит один крестьянин и говорит: «Да должны-то должны, но какое хозяйство в совхозе и Горках, лошадей к весне подвешивают — так плохо их кормят». В связи с этим разговором помнится и другой. Как-то идём мы в Горках, а навстречу нам идёт заведующий хозяйством. Владимир Ильич говорит: «Как вы помогаете крестьянам?» А тот отвечает: «Капусту им продаём». Даже вопроса не понял.
Во время болезни Владимира Ильича рабочие узнали от кого-то, что Владимир Ильич интересуется разведением растений, и привезли отростки молодых яблонь и стали звать его вниз с ними поговорить. Ильич пошёл. Характерно то, что, хоть Владимир Ильич не мог уже и тогда говорить, они этого не заметили и на другой день писали в газете, что Владимир Ильич говорил им то-то и то-то. Настолько у него была выразительна мимика, что они не заметили, что он не может говорить, настолько взаимное понимание было достигнуто, что могла иметь место такая ошибка.
Как-то в канун Нового года в 1918 г. в Ленинграде я сагитировала Владимира Ильича поехать в Выборгский район. В манеже была большая встреча Нового года, часть рабочих ехала на фронт. Владимир Ильич остался очень доволен вечером, и рабочие, очень довольные, принялись его качать. От этого вечера у него осталось светлое впечатление. Потом мы тут, уже в Москве, жили, вспомнили Выборгский район и под Новый год в 1920 г. поехали по районам.