Ильич ставил агитацию в тесную связь не только с пропагандой, но и с организацией. Агитация помогает массам организовываться — об этом говорил Ленин с самого начала, — сплачивает их, помогает дружно действовать. Громадное организующее значение имела агитация в моменты революции, не меньшее значение она имеет и в деле строительства социализма.
Формы агитации меняются, но агитация продолжает иметь организующее значение, и именно агитация делом, работой, примером.
Владимир Ильич особое значение придавал агитации примером. В статье «Очередные задачи Советской власти», написанной в марте — апреле 1918 г., Ильич подчёркивал то агитационное значение, которое приобретает пример при Советской власти. «При капиталистическом способе производства значение отдельного примера, скажем, какой-либо производительной артели, неизбежно было до последней степени ограничено, и только мелкобуржуазная иллюзия могла мечтать об „исправлении“ капитализма влиянием образцов добродетельных учреждений. После перехода политической власти в руки пролетариата, после экспроприации экспроприаторов дело меняется в корне и, — согласно тому, что многократно указывалось виднейшими социалистами, — сила примера впервые получает возможность оказать своё массовое действие. Образцовые коммуны должны служить и будут служить воспитателями, учителями, подтягивателями отсталых коммун. Печать должна служить орудием социалистического строительства, знакомя во всех деталях с успехами образцовых коммун, изучая причины их успеха, приёмы их хозяйства, ставя, с другой стороны, „на чёрную доску“ те коммуны, которые упорно хранят „традиции капитализма“, т. е. анархии, лодырничанья, беспорядка, спекуляции»[110].
Придавая громадное значение агитации примером, Ильич придавал поэтому громадное агитационное значение соцсоревнованию.
Когда гражданская война близилась к концу, Ильич подчёркивал необходимость перевести пропаганду и агитацию на новые рельсы, как можно теснее увязывая её с задачами социалистического строительства, и особенно с задачами хозяйственного строительства, с задачами планового хозяйства.
«Пропаганда старого типа, — говорил Ленин‚ — рассказывает‚ даёт примеры, что такое коммунизм. Но эта старая пропаганда никуда не годна, так как нужно практически показать, как надо социализм строить. Вся пропаганда должна быть построена на политическом опыте хозяйственного строительства… Наша главная политика сейчас должна быть — экономическое строительство государства… И на этом должна быть построена вся агитация и вся пропаганда…
Каждый агитатор должен быть государственным руководителем, руководителем всех крестьян и рабочих в деле экономического строительства»[111].
От агитпоездов ВЦИК он требовал усилить экономическую и практическую часть работы поездов и пароходов включением в их политотделы агрономов, техников, отбором технической литературы, соответствующего содержания кинолент, требовал изготовления кинолент на сельскохозяйственные и промышленные темы, заказов соответствующих фильмов за границей.
От политпросветов он требовал широкой постановки производственной пропаганды, набрасывал тезисы по этому вопросу, требовал изучения форм производственной пропаганды и агитации за границей, особенно в Америке, опыта применения этих методов у нас. В связи с докладом ГОЭЛРО он требовал втягивания в работу по электрификации широчайших масс рабочих, придания всей агитации за единый план электрификации политического характера, требовал расширения политехнического кругозора рабочих, без которого нельзя понять сути планового хозяйства.
Страстно мечтал Ленин о том, чтобы превратить Страну Советов в своеобразный агитпункт, действующий примером, показом, — в факел, который светил бы пролетариату всего мира.
2.11. Ленин — редактор и организатор партийной печати
Впервые напечатано в 1932 г. отдельной брошюрой, М., Партиздат.
Печатается по книге: Крупская Н. К., Ленин — редактор и организатор партийной печати, М., Госполитиздат, 1956, с. 3–26, сверенной с рукописью.
Когда мы говорим о Ленине-редакторе, нас интересует, конечно, Ленин не как редактор вообще, а Ленин как редактор-партиец, редактор-коммунист, стремившийся в каждой статье, в каждой фразе, в каждом слове проводить коммунистические идеи, стремившийся сделать газету, журнал орудием борьбы за коммунизм.
Ленину как журналисту пришлось начинать свою работу, когда свирепствовала ещё вовсю царская цензура и когда высказывать коммунистические взгляды, вести пропаганду, агитацию посредством прессы, помогать организации партии, организации рабочих можно было только в нелегальной печати.
Вот как характеризует Ленин тогдашнюю печать:
«При существовании различия между нелегальной и легальной печатью вопрос о партийной и непартийной печати решался крайне просто и крайне фальшиво, уродливо. Вся нелегальная печать была партийна, издавалась организациями, велась группами, связанными так или иначе с группами практических работников партии. Вся легальная печать была не партийна, — потому что партийность была под запретом, — но „тяготела“ к той или другой партии. Неизбежны были уродливые союзы, ненормальные „сожительства“, фальшивые прикрытия; с вынужденными недомолвками людей, желавших выразить партийные взгляды, смешивалось недомыслие или трусость мысли тех, кто не дорос до этих взглядов, кто не был, в сущности, человеком партии»[112].
Когда в 90-е годы у нас стал складываться марксизм, революционные марксисты старались пробиться в легальную печать, чтобы через эту печать усилить своё влияние. Однако в подцензурной печати царской России в те годы революционным марксистам можно было протаскивать свои идеи лишь в прикрытой, замаскированной форме. Писать приходилось «рыбьим языком», намёками. Марксистские статьи того времени трудночитаемы. И всё же это было необходимо. Ильич не раз указывал на пример Чернышевского, который в труднейших цензурных условиях своего времени умел сказать очень многое. Но в то же время Ильич ценил Чернышевского и за то, что если нельзя было высказать свою мысль, то Чернышевский умел промолчать, но не говорил того, что противоречило его убеждениям.
В легальных и подцензурных журналах царской России того времени совсем нельзя было касаться важнейших тем, их нельзя было брать, потому что по известным вопросам лучше было промолчать, чем говорить вполголоса или в четверть голоса. Протаскивать революционные марксистские взгляды можно было лишь в статьях теоретического характера, вроде статей о статистике, о рынках и т. п., но и то царская цензура научилась очень скоро отыскивать их, расшифровывать «рыбий язык» и вычёркивать отовсюду всякий проблеск живой марксистской мысли.
Для легальных журналов того времени Владимир Ильич писал: для «Начала», для «Нового слова», но легальных журналов сам никаких не редактировал, ни в какие редакции не входил. Нелегальная социал-демократическая пресса началась с листков. Необходимо было создать, однако, общую партийную прессу.
В 1900 г. в проекте заявления редакции «Искры» и «Зари» Владимир Ильич писал:
«Необходимо выработать, во-первых, общую литературу партии, общую не только в том смысле, чтобы она служила всему русскому движению, а не отдельным районам, чтобы она обсуждала вопросы всего движения в целом и помогала борьбе сознательных пролетариев, а не одни лишь местные вопросы, но общую также и в том смысле, чтобы она объединяла все наличные литературные силы, чтобы она выражала все оттенки мнений и взглядов среди русских социал-демократов не как изолированных работников, а как товарищей, связанных общей программой и общей борьбой в рядах одной организации»[113].