И вот если вы посмотрите на сочинения Владимира Ильича, на те речи, которые он говорил, вы увидите, какое громадное значение придавал он массе. Он говорил, что «социализм есть живое творчество масс». В последних своих статьях он говорил о том, что теперь надо двигаться дальше гораздо медленнее, чем раньше, но двигаться громадной массой, миллионами двигаться. Эта оценка значения массы, её творческой силы характерна для Владимира Ильича. Вопрос об организации масс, о внесении сознательности в движение масс Владимир Ильич считал первоочередным. Он подходил к этому вопросу по-марксистски. Ленинцы должны учиться такому же отношению к массе.
А понять массу, научить ориентироваться на неё может опять только марксизм, вскрывающий первопричины движения масс, учащий нащупывать движение силы революции, вести массы к великой цели.
Если молодёжь хочет стать ленинцами, она должна внимательно изучать теорию, изучать «революционную диалектику» марксизма.
4.4. К 25-летию выхода в свет книги Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»
Впервые напечатано в 1934 г. в журнале «Под знаменем марксизма» № 4.
Печатается по журналу, сверенному с рукописью.
В начале 1908 г. Ленин вынужден был опять уехать за границу.
Революция была разбита. Начались годы глубокой реакции. О чём думал Ленин, вернувшись вновь за границу? Приведу выдержку из своих воспоминаний о Ленине:
«Наконец в феврале вышел первый изданный в Женеве (21-й) номер „Пролетария“. Характерна в нём первая статья Владимира Ильича. „Мы умели, — писал он, — долгие годы работать перед революцией. Нас недаром прозвали твердокаменными. Социал-демократы сложили пролетарскую партию, которая не падёт духом от неудачи первого военного натиска, не потеряет головы, не увлечётся авантюрами. Эта партия идёт к социализму, не связывая себя и своей судьбы с исходом того или иного периода буржуазных революций. Именно поэтому она свободна и от слабых сторон буржуазных революций. И эта пролетарская партия идёт к победе“[333].
Эти слова принадлежат Владимиру Ильичу. И они выражали то, чем он тогда жил. В момент поражения он думал о величайших победах пролетариата. По вечерам, когда мы ходили по набережным Женевского озера, он говорил об этом».
Вскоре Владимир Ильич взялся за обдумывание и писание своей книги «Материализм и эмпириокритицизм». Взялся не потому, конечно, что у него оказалось много свободного времени, а потому, что он считал борьбу с ревизионизмом на философском фронте особенно важной именно в данный момент. В статье «Марксизм и ревизионизм», написанной им в начале 1908 г. для легального сборника «Памяти Карла Маркса», Ленин писал о классовых, мелкобуржуазных корнях ревизионизма, о необходимости бороться на всех фронтах против ревизионизма, о необходимости бороться с ревизионизмом на фронте философском, мировоззренческом. Об этой борьбе в статье «Марксизм и ревизионизм» Ленин говорит: «…профессора отрабатывали своё казённое жалованье, подгоняя и идеалистические и „критические“ свои системы к господствовавшей средневековой „философии“ (т. е. к теологии), — и ревизионисты пододвигались к ним, стараясь сделать религию „частным делом“ не по отношению к современному государству, а по отношению к партии передового класса.
Какое действительное классовое значение имели подобные „поправки“ к Марксу, об этом не приходится говорить — дело ясно само собой»[334].
И, обдумывая необходимость взяться самому вплотную за борьбу на философском фронте, Ильич кончает статью «Марксизм и ревизионизм» словами: «То, что теперь мы переживаем зачастую только идейно: споры с теоретическими поправками к Марксу (курсив мой. — Н. К.)‚ — то, что теперь прорывается на практике лишь по отдельным частным вопросам рабочего движения, как тактические разногласия с ревизионистами и расколы на этой почве, — это придётся ещё непременно пережить рабочему классу в несравненно более крупных размерах, когда пролетарская революция обострит все спорные вопросы (курсив мой. — Н. К.), сконцентрирует все разногласия на пунктах, имеющих самое непосредственное значение для определения поведения масс, заставит в пылу борьбы отделять врагов от друзей, выбрасывать плохих союзников для нанесения решительных ударов врагу.
Идейная борьба революционного марксизма с ревизионизмом в конце XIX века есть лишь преддверие великих революционных битв пролетариата, идущего вперёд к полной победе своего дела вопреки всем шатаниям и слабостям мещанства»[335].
Жизнь подтвердила то, что говорил Ленин: девять лет спустя, в 1917 г., имела место Великая Октябрьская революция. Пролетариат крепко взял в свои руки власть. Одержать победу помогла ему партия большевиков, идейно сплочённая, закалённая в борьбе с оппортунизмом, вооружённая теорией Маркса и Энгельса, которая помогла ей далеко заглядывать в будущее и идти, не колеблясь, по намеченному пути.
Борьба на философском фронте сыграла крупнейшую роль в ясной постановке большевиками целей Октябрьской революции, дала им возможность правильно предусмотреть развитие событий, нащупать правильный путь борьбы.
Ленин придавал громадное значение теории. Диалектический материализм, основы которого так блестяще были разработаны Марксом и Энгельсом, научно обоснованы ими, один только мог, по мнению Ленина, служа руководством к действиям пролетариата, привести его к победе. Научности теории марксизма Ленин придавал громадное значение, в ней видел залог победы пролетариата. Он не просто верил в эту победу, он был в ней убеждён.
Первые шаги русских революционных марксистов были неразрывно связаны с борьбой за марксистское мировоззрение. Борьба с народниками была борьбой за основы марксизма. Борьба с «легальными марксистами», стремившимися выхолостить из марксизма его революционное содержание, затемнить роль классовой борьбы, шла по той же линии. Борьба с рабочемысленцами, с экономистами была борьбой против снижения значения роли теории в борьбе пролетариата. После II съезда борьба между большевиками и меньшевиками, начавшись с организационных вопросов, разгоралась всё более и более в борьбу большевиков против сдачи меньшевиками всех принципиальных позиций, против всё разраставшегося оппортунизма меньшевиков. На протяжении всей своей деятельности яро боролся Ленин против оппортунизма, против сдачи принципиальных позиций, и, когда в среде большевиков под влиянием наступавшей всё напористее реакции начались оппортунистические шатания в области философии, попытки, прикрывшись плащом самой непримиримой революционности, взять под сомнение научность диалектического материализма путём ссылок на небольшую группу вставших на путь идеалистической философии учёных-физиков, исказить сущность диалектического материализма, Ленин решил, что в данный момент борьба на философском фронте — это то звено, за которое надо ухватиться, что на этом именно фронте надо дать бой оппортунизму.
Наш российский оппортунизм на протяжении периода 1893–1908 гг. носил часто очень наивные формы, окрашен был в российский цвет, но по существу дела он представлял собой вариации международного оппортунизма, всё более и более разраставшегося в недрах II Интернационала и привёдшего его в 1914 г.‚ когда разразилась мировая война, к полной сдаче всех позиций и к измене делу пролетариата.
Ещё в 1895 г. известный германский оппортунист Давид (он особенно известен по своим оппортунистическим высказываниям в области аграрного вопроса, в области крестьянского вопроса) заявил, что социал-демократия — это партия не знания, а воли. Возражая ему на Бреславском партейтаге, Клара Цеткин говорила: «По моему мнению, социал-демократия есть партия целеустремлённой воли, так как она есть партия целеустремлённого знания (курсив мой. — Н. К.). Если бы мы согласились с Давидом, мы встали бы на путь зигзагообразного курса. Этот курс из-за постоянных экспериментов то с пряником, то с кнутом, то с другими средствами не удосужился ещё заняться социальным вопросом».